Говард Ф. Лавкрафт
Полное собрание сочинений
том 1
В КАЧЕСТВЕ ПРЕДИСЛОВИЯ
«Хуже всего то, что я постоянно оказываюсь в положении человека, сидящего меж двух стульев, — пожаловался как-то в начале 30-х годов Говард Лавкрафт. — Мои рассказы слишком хороши для дешевых изданий, но явно не дотягивают до того, чтобы принести мне широкую известность». За неполные 60 лет, прошедшие со дня смерти писателя его творческому наследию суждено было испытать все превратности судьбы: сначала основательно поросли быльем, затем украситься редкими маргаритками полулюбительских изданий и, наконец, потонуть в помпезных и весьма дорогостоящих венках от крупнейших издательских фирм мира. Крохотный ручеек отдельных публикаций и худосочных «покитов», струившийся с начала сороковых годов из благодатных дланей Августа Дерлета и Дональда Уондри, друзей писателя и основателей легендарного «Аркхэм-Хауса», к концу семидесятых разлился в нечто среднее между величавой Ориноко и кавказской Курой, в восьмидесятых — превратился в хорошо организованную Ниагару, пожалуй, впервые за всю историю издательского бизнеса обрушив на голову массового читателя такое огромное число сборников, серий и «омнибусов» (среди прочих и в твердой обложке) Лавкрафта, о каком не осмелился бы помечтать ни один другой автор, работающий в столь специфическом жанре, как литература сверхъестественного ужаса. Издательскому буму воспоследствовала волна биографических исследований и критических работ, и если в сороковые годы автор, по большей части, удостаивался высказываний типа «Единственное, чем эти произведения вызывают ужас, так это своим дурным вкусом и не менее дурным исполнением» (Эдмунд Уилсон), то ныне вполне серьезно заявляют, что «в самом широком смысле его можно поставить в один ряд с Борхесом и Францем Кафкой» (Дарелл Швейцер). Начиная с 1972 года, когда в Париже была опубликована книжка Мориса Леви «Лавкрафт: Этюд о сверхъестественном», увидели свет несколько с великим усердием писанных исследований творчества «отца черной литературы», в том числе «Лавкрафт: Биография» Л.Спрэг де Кампа (1975), «Г.Ф.Лавкрафт: Аннотированная библиография» С.Т.Джоши (1981) и редактированная последним антология «Г.ФЛавкрафт: Четыре десятилетия критики» (1980). Было выпущено более десятка полнометражных экранизаций его произведений, включая «Воскреситель» (по «Герберту Уэсту — воскресителю»), «Невеста воскресителя», «Из глубин мироздания», «Умри, чудовище, умри!» (по «Сиянию извне»), «Данвичский ужас» и множество короткометражек («Перевоплощение Ульриха Цанна», «Гробница» и пр.). Была сплетена весьма густая сеть лавкрафтовских фэн-клубов, охватывающая ныне большую часть планеты. Среди американцев младшего возраста широкое распространение получили развивающие игры вроде «Зова Ктулху», «Экзамена в Мискатоникском Университете» и «Аркхэма как он есть». Появилась одноименная с писателем рок-группа.
Однако, несмотря на перечисленные приметы успеха, Лавкрафт так и продолжает сидеть меж двух стульев или, вернее, лежать меж двух гробов, ибо в действительности ему не удалось стать ни героем массовой культуры, ни вознесенным на писательский Олимп экспонатом классических хрестоматий.
Питер Г. Кэннон свидетельствует: «…Истиной остается то, что подавляющее большинство посвященных Лавкрафту работ выходило в журналах, специализирующихся на литературе ужасов, и лишь единицы — в академических изданиях. Самые серьезные исследователи творчества Лавкрафта — в том числе и я — по сей день остаются «любителями» в истинном смысле этого слова». Ему вторит Гэри Кроуфорд: «Один из самых интересных аспектов лавкрафтоведения заключается в том, что, хотя к сегодняшнему дню об этом авторе написано огромное количество литературы, большая ее часть принадлежит перу фэнов, а выпускаемый С.Т.Джоши журнал «Лавкрафтовские заметки» почти исключительно состоит из неакадемических публикаций». Оригинальные тексты Лавкрафта ни разу не выходили под фирменными знаками таких серьезных издательств, как «Сайнет Клэссик» или «Пенгуин» и до сих пор остаются в вотчине букселлеров, занимающихся чистой научной фантастикой.
Что же касается собственно классиков американской литературы, то они по большей части относили творения мастера ужасов к одному из течений литературы для юношества. Джон Апдайк говорил, что «чтение Лавкрафта изрядно захватывало меня в пятнадцатилетием возрасте, однако с тех пор я, кажется, вовсе не дотрагивался до его книг». А Гор Видал выразился о романе Нормана Мейлера «Египетские вечера» следующим образом: «Мейлер странным образом начинает напоминать Лавкрафта… В этой книге ему удалось совместить потусторонние заплесневелые ужасы Лавкрафта с монументальным документализмом Джеймса Митченера». А упомянутый выше Эдмунд Уилсон без обиняков сравнил лавкрафтовский культ с культом Шерлока Холмса. Что, между прочим, не совсем лишено оснований, особенно если учесть тот факт, что, как и в случае с Великим Детективом, почитание Лавкрафта вызвало к жизни огромное количество «серьезных» журналов, полусерьезных тайных обществ и откровенно несерьезных ритуалов, обыгрывающих те или иные текстовые реалии — то есть, весь набор, что обычно сопутствует появлению того или иного крупного литературного явления (вспомним хотя бы о знаменитых «хоббитовских игрищах», являющимися не чем иным, как проявлениями культа Толкиейа). С другой стороны, посмертная слава Лавкрафта, достигшая своего апогея в восьмидесятые годы нашего столетия, вызвана, скорее, тем огромным влиянием, которое его творчество оказало на всю современную «черную» литературу, нежели признанием широкой публикой его оригинальных текстов. Утрированная архаичность языка, энциклопедичность аллюзий, усложненный синтаксис, включающий полустраничные периоды, немалой величины сквозные определения, несостыкованные фразы, а также намеренное разрушение образности, с хладнокровной жестокостью свершаемое при помощи синонимических рядов эпитетов (некоторые насчитывают до шести), навязчивой монотонности словоупотребления и безграничного числа неопределенных местоимений — словом, все то, что некий изобретательный критик назвал «идиосинкразичностью языка», скорее отталкивает, нежели привлекает массового читателя. Ни одно из собраний Лавкрафта не стало бестселлером, хотя на пестрых обложках его сочинений и наличествует неизменная скромная надпись: «Классика литературы ужасов».