Шлюпка успела пристать к пляжу с ровным перламутровым песком прежде, чем я начал задумываться о том, куда меня занесло. Я помнил, что в ночь пожара мы были в сотнях миль юго-западнее острова Пасхи, в той части Тихого океана, где не было никаких островов, а этот остров определенно не походил на остров Пасхи. Куда же я попал? Я с изумлением осознал, что этот участок суши не знает проложенных маршрутов и географических карт. Это явно был остров, но я не имел понятия ни о его протяженности, ни о том, является ли он обитаемым. Кроме пышной растительности, странных птиц, бабочек и не менее странных рыб, которых я приметил в лагуне, других признаков живых существ я не нашел.
Я выбрался на берег, шатаясь под палящими лучами, что изливались с неба неподвижным всемирным потопом. Первым делом требовалось раздобыть воду. Наугад я нырнул под кроны могучих пальм, с трудом раздвигая листья и приваливаясь к стволам, чтобы не упасть. Впрочем, через двадцать-тридцать шагов я обнаружил ручеек, изливавший разбитый хрусталь с низкого уступа, образуя тихое озерцо, в чистой глади которого отражались мхи длиной в десять дюймов и широкие лепестки цветов, похожих на анемоны[70]. Вода была прохладной и сладковатой, я с жадностью приник к ней, чувствуя, как блаженная свежесть пронизывает иссохшие ткани тела.
Напившись, я огляделся в поисках съедобных фруктов. Рядом с ручьем, опустив тяжелые розово-желтые косточковые плоды на громадные мхи, рос куст. Таких фруктов я еще не встречал, но выглядели они аппетитно, и я решил попробовать. На вкус мякоть оказалась сочной и сладкой; силы возвращались ко мне, пока я ел. Мой разум прояснился, и я успел восстановить многие способности, которыми до сей поры владел лишь частично.
Я вернулся к шлюпке и вычерпал морскую воду; затем постарался оттащить шлюпку подальше от берега на случай, если она мне еще понадобится. Сил мне явно не хватало, и, боясь, что отлив унесет ее в море, я складным ножом срезал несколько высоких стеблей и сплел из них длинную веревку, которой и привязал лодку к ближайшей пальме.
Стоило мне начать рассуждать связно, и тут же в глаза бросилось то, чего раньше я не замечал и не анализировал. Меня переполняло смешение странных впечатлений, и некоторые не поддавались восприятию посредством обычных чувств. Прежде всего, я наконец-то разглядел причудливые и невероятные растения, которые меня окружали; они ничуть не походили на пальмы, травы и кустарники, что водились на островах южных морей: их листья и стебли, в основном искривленного архаичного типа, казалось, произрастали в незапамятные времена на побережье континента Му. Ничего подобного мне не доводилось встречать ни в Австралии, ни в Новой Гвинее, этих прибежищах первозданной флоры; разглядывая их, я был ошеломлен их доисторическим видом. Беззвучие вокруг походило на беззвучие мертвых веков, беззвучие того, что ушло под волны забвения. С этой минуты я понял, что с островом что-то не так. Странно, но я не мог сказать, что именно с ним не так, не мог перечислить по пунктам, что́ создавало такое впечатление.
Кроме причудливой растительности, даже солнце показалось мне странным. Для долготы, на которой я предположительно находился, оно стояло слишком высоко и выглядело крупнее обычного; да и небо было непривычно ярким, ослепляя невыносимым сиянием. Совершенное безмолвие, царившее вокруг, не тревожил ни плеск волн, ни шорох листьев, и весь пейзаж казался чудовищным видением невообразимого мира за пределами времени и пространства. Впрочем, стоит ли удивляться, ведь на картах этого острова не существовало… Я все больше убеждался в том, что происходит что-то ненормальное; я пребывал в смятении и мрачном изумлении, словно меня забросило на другую планету. Мне казалось, что от прошлой жизни меня отделяет непреодолимое расстояние, ни имеющее ничего общего с синими морскими и небесными лигами; что я, как этот остров, потерялся и никогда не найдусь. Меня охватила паника, и несколько мгновений я провел в парализующем ужасе.
Чтобы умерить волнение, я быстро зашагал вдоль кромки воды. Мне пришло в голову, что я мог бы исследовать остров, — вдруг мне удастся найти разгадку тайны или наткнуться на какое-то объяснение?
После нескольких змеистых поворотов я дошел до конца лагуны. Здесь почва резко уходила вверх к высокому гребню холма, поросшему той же растительностью, что и в лагуне, только теперь к ней добавилась араукария. Гребень холма, очевидно, был самой высокой точкой острова, и после получаса блужданий между папоротниками, жесткими архаическими кустарниками и араукариями я его покорил.
70
Анемона (лат. Anemóne), или Ветреница, — род многолетних травянистых растений, включающий в себя около 120 видов цветковых растений в семействе лютиковых.