Неуклюже прыгая на связанных ногах, Шеннон приблизилась к Гастону.
– Чем я могу помочь? Если пришли нас спасать, почему бы не сдаться? Ты не сделал нам ничего плохого. Я заступлюсь за тебя. Обещаю.
– Открой мой саквояж и достань оружие. Видела, как я заряжаю? Делай, как я.
– Но…
– Что я сказал! – В глазах Гастона вспыхнули зловещие огоньки.
Девушка опустилась на колени, достала мушкет и порох. Трясущимися руками насыпала порох, послушно выполняя указания француза. Теперь она вооружена. У Гастона, несомненно, гнусные намерения, но она помешает ему осуществить свои замыслы. Нужен удобный случай и тогда…
Шеннон застрелит этого подонка. Мысль об убийстве ужаснула девушку, но выбора не было. Бездушное обращение француза с Мередит, которую он превратил в заложницу в погоне за иллюзорным величием, толкало ее на решительные действия. Она старалась унять дрожь в руках, чтобы не промахнуться. С минуту стояла мертвая тишина. Наверное, Принц ушел. Наверное… И вдруг волкодав сквозь окно влетел в комнату. Красные осколки усеяли пол.
Гастон побелел от ужаса.
– Если эта тварь приблизится ко мне, я пристрелю Мередит, – взвизгнул он.
– Принц! – Шеннон поднялась на ноги, встала между собакой и французом. – Сидеть!
Волкодав припал к полу перед прыжком, потом сел. Казалось, он понял грозившую Мередит опасность, или просто подчинился хозяйке.
– Хороший мальчик, – ее сердце переполнила любовь к этому необыкновенному существу. – Иди домой. Иди. – «Иди и найди Джона», – хотелось сказать, но она не осмелилась, опасаясь разозлить Гастона.
– Нет, не смей, – твердо сказал француз. – Не прогоняй его, cherie.
– Почему? – Шеннон не решалась взглянуть на Гастона. Он пришел один, и говорить он не умеет…
– Пристрели его. Немедленно!
Мерри застонала. В комнате повисла мертвая тишина. Принц насторожился, потом заскулил, как щенок, доверчиво глядя на хозяйку.
– Считаю до трех. Потом стреляю. Выстрел будет громким, cherie, и очень метким. Предоставляю тебе выбор. Девушка или собака?
– Не надо, – Шеннон застонала. Глаза Принца преданно смотрели на нее. Он знал, хозяйка должна принять решение, и верил, что оно будет мудрым.
– Раз.
– Пожалуйста, Гастон, не делай этого, – тихо попросила Мерри.
– Два.
Шеннон могла быстро повернуться, выстрелить в Гастона и он умрет. Но не разрядится ли его мушкет в Мередит? Могла ли она воспользоваться случаем?
– Три.
Раздался оглушительный выстрел; пронзительный визг несчастного животного… Повсюду куски шерсти, крови… Пронесся леденящий душу вопль Мередит. Шеннон оцепенела, не двигаясь и, казалось, не дышала, будто от ужаса и страха навеки превратилась в каменное изваяние.
– Хорошая работа, cherie.
Злая насмешка не вывела Шеннон из оцепенения. Она убила прекрасное, доверчивое животное! Ей нет прощения! Хотелось умереть вместе с Принцем… Если бы сестре Джона не грозила опасность, она набросилась бы на Гастона, вцепилась ему в горло и задушила. Машинально Шеннон повернулась к французу.
– Отпусти Мередит.
– Ничего не изменилось, cherie.
– Подонок, – сердце Шеннон разрывалось от горя и ненависти. – Все изменилось. Отпусти ее… или я убью себя. – Она упала на колени и стала заряжать мушкет Мередит зарыдала.
– Шеннон, не говори так. Лучше бы ты застрелила его. Ради меня. Если кто и виноват, то…
– Молчать, – заревел Гастон. – Никаких разговоров о вине. Мы должны выбраться из этой комнаты… все… живыми…
– Живыми? – В глазах Шеннон кипели горячие, злые слезы. – Ты что сумасшедший? Собака… чудесная.
– Ты красива, но твоя болтовня и любовь к животным противны. Иди и рисуй карту.
Гастон подошел к девушке и с презрением вырвал из ее рук пороховницу.
– Выстрел слышен далеко, – сквозь слезы сказала Шеннон. – Следующий спаситель не будет таким невинным и доверчивым, как Принц. Придет мужчина, который одолеет тебя. Или женщина, кто перехитрит тебя.
– Никто не услышит. Вокруг нет ни души на многие мили. Черти карту Австралии. Укажи основные пути.
Отдавая себе отчет в грозящей Мередит опасности, Шеннон подошла к столу и взяла гусиное перо. Ее рука – рука отнявшая чужую жизнь – дрожала. Дрожь все усиливалась. Еще немного и затрясется стол. Девушка страдала от сознания вины, отвращения к убийству и невозместимой потери.
Как в тумане, Шеннон видела Гастона. Он больше не угрожал плачущей Мередит, а что-то бормоча, ходил по комнате. Энергично жестикулировал. Ей казалось, они находились в разных плоскостях. Она радовалась, что они недосягаемы друг для друга. Их миры снова слились воедино, когда француз споткнулся об окровавленное туловище собаки.