– Да с нашим бардаком… – вздохнул крепыш Федя. – Мой батя как-то пустые ящики с Ижмаша выписал, с доставкой, на дрова. Ну, привезли, ну, выгрузили. Батя их уже резать собрался, глядь – а внутри «калаши». Списанные. Перепутали на складе, говорит.
Полковник понимающе вздохнул и обратился к Тигрису:
– Ладно, наследник, пошли дом осматривать…
Правда, сначала крепыши обшарили сарай, но, кроме мотоцикла (или того, что Тигрис полагал мотоциклом), ничего не нашли. И в соседних сарайчиках не нашли, и в доме тоже. Но потом кто-то предложил заглянуть на чердак.
Тигриса, понятное дело, туда не пустили. Отобрали ключи и шастали везде сами. Едва один из крепышей взобрался по лестнице на чердак, как оттуда донеслось обрадовавшее полковника «Есть!».
Потом понаехало каких-то грузовиков со спецами и оборудованием, включили прожектора, стало светло и людно, как на киностудии. Тигрис потерянно топтался в сторонке. За ним приглядывал один из крепышей. На чердак полезли люди в оранжевых комбинезонах. Почти сразу другие люди в оранжевых комбинезонах выкатили из сарая злополучный «Иж-Планету-Спорт» и вывели за ворота, к грузовикам.
Вскоре полковник и его люди предоставили разбираться с находками спецам, а сами вернулись к месту, где дожидался Тигрис. Его уже никто особо не стеснялся, обсуждали дела, не обращая внимания.
– …ловко придумано, на чердаке он, как те списанные «калаши» в ящиках, хрен кто допрет. Собрал помаленьку, брезентом прикрыл – чего ему сделается? На дрова не выпишут… – вещал один из крепышей, преданно заглядывая полковнику в глаза.
– Когда Раздаев дом-то купил, выяснили?
– Завтра выясним, ночь же. Заодно и наследничка пробьем.
Все поглядели на Тигриса.
– Ты хоть знаешь, кем твой дед был? Семиюродный или какая там по счету вода на киселе?
Тигрис неопределенно пожал плечами.
– Первый королёвский выпуск! Инженеры экстра-класса, все производство тут на Ижмаше налаживали!
– Королёвский? – Тигрис не очень понял, при чем тут его родимый подмосковный городишко: насколько Тигрис знал, в Москве и окрестностях дед Степан никогда не появлялся.
– Королев Сергей Павлович! Главный конструктор! Слыхал?
– С-слыхал… – пробормотал Тигрис, медленно шизея.
– Ты кто по профессии вообще? – осведомился полковник деловито. – А то на подписку ты все равно уже попал, хрен теперь просто так отпустят. «Иж-Планету-Спорт» потрогать – это тебе не китайский смартфон смартфонить, это прикосновение к космическому будущему России!
– Компьютеры на фирме собираю… Систему ставлю… В ночную смену.
– А, железячник-эникейщик? – со знанием дела покивал полковник. – Тогда не боись, точно пристроят. Утром придет человек с Ижмаш-прим, заберет тебя. И за наследство свое не дрейфь, оформим. Правда, жить все равно будешь на территории, особенно первое время.
Тигрис судорожно кивнул.
«Ну, – подумал он обреченно. – Зато не статья…»
– Осталось двести семидесятый найти. – Полковник, видимо размышлял вслух. – Федя, ты ночные объявления уже мониторил?
– Нет пока, товарищ полковник. Найдем, всплывет рано или поздно. Этот же всплыл.
Тут Тигриса словно шайтан подтолкнул.
– Товарищ полковник, – сорвалось с языка прежде, чем Тигрис успел его прикусить.
Все с интересом воззрились на него.
– Ну? Говори!
– Вы на это место днем глядели когда-нибудь? Везде особнячки-коттеджи, кирпич-шифер, спутниковые антенны. Только эти две избушки на курьих ножках торчат как памятник татаро-монгольскому нашествию.
Полковник выжидательно глядел Тигрису прямо в глаза.
– В общем, на вашем месте я бы и на соседский чердак заглянул.
Полковник и крепыши синхронно повернулись к дому девяносто. Замшелая крыша была освещена прожекторами, а все, что ниже, тонуло в непроницаемой тени.
– Только ключей оттуда у меня, сами понимаете, нет.
– Федя! – требовательно скомандовал полковник, и двое крепышей тотчас убежали к калитке. А сам он всем корпусом повернулся к Тигрису:
– Ну, железячник, даже не знаю, к добру тебя осенило или к худу. Если к добру и окажется, что ты простой Саня Смирнов, неожиданно получивший наследство и оказавший посильную помощь следствию…
Полковник ненадолго замолчал, а потом на выдохе закончил:
– В общем, орден не обещаю, но медаль скорее всего дадут.
– Служу «Иж-Планете-Спорт»… – пробормотал Тигрис и нашел в себе силы браво откозырять.
Олег Дивов. Холод, голод, интеллект
Тигра сказал «спасибо» и неуверенно покосился на Пуха.
– Это и есть чертополох? – шепнул он.
– Да, – сказал Пух.
– Тот, который Тигры любят больше всего на свете?
– Совершенно верно, – сказал Пух.
– Понятно, – сказал Тигра.
И он храбро откусил большущую ветку и громко захрустел ею.
В феврале на территорию забрел медведь-шатун, голодный, несчастный и совсем уже тупой от безнадеги. Примерно через километр он наткнулся на Седьмого, который тащил соль лосям.
Медведь остановился, подслеповато уставился на Седьмого и потянул носом воздух. Сталь и пластмасса не вызвали у зверя никакого интереса, но холщовый мешок для соли впитал запах комбикорма. Им провоняло насквозь все Лесничество, и это был запах еды.
Седьмой тоже встал и теперь разглядывал встречного своими линзами. В памяти робота всплыл каталог актуальных животных территории с записью о том, что единственный наличный медведь сейчас мирно спит в берлоге. Следовало выяснить, наш ли это подопечный (да/нет), и в обоих случаях доложить Первому.
Индивидуальный чип животного не отзывался. Седьмой решил проверить визуальную метку на ухе медведя, для чего смело двинулся на сближение.
Медведь принял угрожающую позу и заворчал.
Паукообразная железяка с мешком соли на спине не пугала медведя. Его уже вообще мало что могло испугать. С начала зимы у него в голове помещалось только две мысли: «Хочу есть» и «Еды нет», причем вторая уверенно доминировала. Медведю лень было тратить последние силы на какую-то ерунду, поэтому он ее, ерунду, предупредил.
Тем временем легкий ветерок донес запах медведя до лосиного стада, и оно без долгих размышлений двинулось куда подальше.
Седьмой, чтобы разглядеть метку, все пытался зайти сбоку, но медведь поворачивался к нему носом. Через минуту эти танцы медведя утомили, и он в полный голос зарычал.
Грозный рык услышала волчья стая, дремавшая в полукилометре к западу, вдоль тропы к месту прикорма лосей. Волки от неожиданности пришли в ужас и попытались броситься врассыпную. К счастью, вожаку как самому рассудительному и ответственному удалось худо-бедно сгуртовать их в компактную группу и пригнать обратно. Понятно, что никто не ждет зимой медведя, но надо как-то уже собраться и защищать свой ареал от вторжения чужака. А главное, с минуты на минуту по тропе должен был пройти Шестой с волокушей, полной волшебно пахнущего комбикорма. Время к обеду, а обед – это святое. Нельзя просто так взять и удрать, поджав хвост, когда обед.
Строго говоря, комбикорм совсем не нравился волкам на вкус – неудивительно, ведь исходно он предназначался для лосей, – но лоси от него вообще шарахались, а волки ничего так, приспособились и даже в некотором смысле насобачились.
Этот своеобразный продукт возник в Лесничестве случайно. Поздней осенью у Первого вдруг завис основной мозг, и он со вспомогательного дал команду на перезагрузку. Все прошло вроде нормально, но в «поваренной книге» Первого каким-то образом слиплись и наложились один на другой два рецепта – подкормки для волков на суровые холода и собственно зимнего комбикорма для лосиного стада. Зима выдалась самая обычная, помогать хищникам никто не собирался, а насчет лосей было распоряжение увеличить поголовье, так что готовили для них помногу и часто.