— Ей стало не интересно, нудно и она от скуки рассыпалась на микрочастицы. Вот какие мы унылые, что даже молния, посмотрев на нас «сдохла» от скуки, — Лёха попытался разрядить напряжение шуткой.
Никто не оценил его юмора - никто не мог полностью стряхнуть с себя оцепенение. Испуганные туристы потихоньку возвращались к жизни. Гроза закончилась, дождя не было, если не считать несколько крупных капель.
— После увиденного и пережитого не помешало бы, и подкрепиться, — задумчиво произнёс дядя Ваня.
Эта фраза, на фоне произошедшего события, показалась такой комичной, что шаровая молния уже представлялась не грозным предупреждением природы, а так - незначительным, но интересным происшествием и не более того.
— Возвращаемся в лагерь! — у Тани под глазами пролегли тени, было видно, что у неё слега подрагивали губы от пережитого волнения.
— Я думала, что молния нас убьёт, — откровенно призналась Яна, в её глазах стояли слёзы, — я сразу вспомнила маму и представила, как она будет плакать если я погибну.
— То-то ты и застонала: «Ой, мамочка!» — передразнила её Лента.
— В лагерь! В лагерь! — Танечка оправилась от пережитого волнения и была согласна с дядей Ваней, что не помешало бы поужинать и отвлечься от сурового испытания.
Девчонки вновь приготовили еду, на этот раз уже не вермишель с тушёнкой, а рис с тушёнкой.
— Ой, девульки, какие вы умницы, как вкусно! — милостиво произнёс Дмитрий.
Девчонки прыснули от смеха.
— Дима, если бы вы были моим молодым человеком, то я бы вас откормила, — жеманно произнесла Лента.
— А, я бы отправила вас в парикмахерскую, — в тон Ленте, шутила Катя - её подружка.
— О-ё-ё-й! — комично испугался Дмитрий, прямо так и вижу себя толстым и лысым, — хорошо, что, моё солнышко - Танечка за меня «не берётся», а разрешает быть мне таким, какой уж я есть!
— Кто-то завтра в норе останется! — Танечка шутливо погрозила пальчиком в сторону Кати и Ленты, — позаигрывайте мне ещё с Митей!
— Ой, боюсь-боюсь! — смеялась Лента.
Ребята и не заметили, как стало смеркаться. В костёр подбросили ещё хвороста и сучьев. Огонь весело разгорелся. Стало совсем-совсем темно. «Языки» огня отражались в речушке. Шумели кроны деревьев. Было необыкновенно красиво.
— Как романтично! — прошептала Оля.
— Да! — поддержали её девчонки.
— Картошку-то будем печь? — спросил Лёха обращаясь к девчонкам.
— Хватит природой любоваться! Давайте печёной картошкой объедаться! — срифмовал Славка.
— Давайте танцевать! — предложила Лента.
— Ты что? Здесь же лес! — изумился кто-то из ребят.
— Танцы под луной! Здорово! — поддержала подружку Катя.
— Парни! Врубайте музон! Давайте отрываться! — чувствуя поддержку девчонок, завопила что было сил Лента.
Поднялся невообразимый гвалт. Кто-то из девчонок хотел танцевать. А, другие девчонки, наоборот, хотели тишины. Любоваться природой, слушать, как стрекочут кузнечики…
— Девы! — старался перекричать девчонок Дмитрий, — можно, и потанцевать, но не долго, у нас подзаряжать технику негде. Или кто-то здесь увидел такую кругленькую штучку с дырочками, её ещё в народе называют - розетка, туда включают зарядку, когда питание у гаджетов заканчивается. Объяснять вам всё приходится «на пальцах», — шутил Дмитрий.
— Танцевать! Танцевать! Танцевать! — поддержали Ленту девчонки.
— Сдаёмся! — шутливо поднял руки вверх Дмитрий! — Парни, придётся нам девчонок музыкой вместо картошки угощать.
— На первое - музыка, на второе - печёная картошка! Подавайте нам! — смеялись девчонки.
— А, на десерт что? — Славка сделал удивлённое лицо.
— Нора! — шутил Дима.
«А, он, оказывается, ничего, может быть и нормальным, — думал о Дмитрии Лёха, — шутит, ко мне больше не лезет. Ладно, посмотрим, как он себя дальше вести будет».
«Врубили» музыку. И, в самом деле, это были какие-то новые, необыкновенные ощущения: темно, блики от костра отражаются в воде, огромные звёзды на тёмном небе. Казалось, что звёзды с интересом наблюдают за происходящим здесь действием. И громкая ритмичная музыка. «Это как свет и тень, — думал Лёха, — как день и ночь. Тишина взрывается ритмичной музыкой». Он поддался всеобщему настроению и пошел в круг танцующих.
Костёр прогорел и стал затухать.
— Пора картошку бросать, костёр прогорел, — веско сообщил Дмитрий. Казалось, что здесь, в лесу, любое слово, любое действие, имеют для него свой скрытый, понятный только ему одному, смысл.
Все молчаливо расселись возле костра, и началось «священнодействие». Дмитрий не просто бросал картошку в угли, нет, это скорее, был ритуал. Все благоговейно смотрели на его действия, никто и не думал вмешиваться или помогать. Нет! Никто не смел, да и не хотел нарушать церемонию.