— Ещё что можешь нам сказать, Алёша, по поводу находок? Как ты думаешь, что это? — она показала красивым тоненьким пальчиком на прямоугольный предмет.
«Так бы и расцеловал каждый Танечкин пальчик», — «нахлынуло» на Лёху. Что бы скрыть охватившее его волнение, он нагнулся над предметом и стал пристально его разглядывать. Взял в руки, попытался отскоблить ил и наросты. Ногтями это было сделать невозможно, он взял перочинный ножичек и стал им соскабливать наросты. Все, затаив дыхание, следили за Лёхиными действиями.
— Осторожнее, Алёша! — прошептала Оля, — не сломай!
— Так это же коробка или шкатулка, — догадался Лёха, — будем открывать? — он поднял глаза на дядю Ваню.
— Будем! — согласно кивнул в ответ дядя Ваня.
Лёха попытался открыть коробку, но у него ничего не получалось, очень уж всё заросло, замуровалось.
— Дай! Я попробую открыть, — взял у Лёхи коробку Галин отец. Ну, и, конечно же, легко её открыл, используя Лёхин перочинный ножик как рычаг. Лёхе вновь стало не по себе. «Слабак! — мысленно «прорабатывал» он себя, — в «качалку» надо ходить, а не хиляком быть, каким я сейчас являюсь. Ходил бы в «качалку» - не опозорился бы, «отвесил» Димону как следует. Даже коробочку не смог открыть, — с отвращением, думал сам о себе Лёха». Никто и не заметил душевных метаний Алексея. Все разглядывали содержимое коробки. Сама коробка, или шкатулка была сделана из неизвестного крепкого материала. Внутри коробки была продолговатая металлическая капсула, на ней не было ни каких признаков, что её можно было бы, каким-то образом, открыть. Все замерли. Казалось, даже деревья пытались заглянуть, сквозь крону своей листвы, в коробку и капсулу и понять, что же такое там находится.
— Попробуем открыть эту штуку? — спросил дядя Ваня у Лёхи.
Лёха изумился, потом спохватился: «Ах да, я же, как все думают, историк».
— Думаю, что не надо, — ответил он, немного небрежно, но без зазнайства, так как будто бы он видел и не такие коробки и капсулы и его уже ни чем не удивить.
— Почему? — выдохнул кто-то из ребят шёпотом.
Лёха почувствовал, что он (Лёха) уверенно набирает баллы в рейтинге популярности в классе. Все уже уверились, что он, почти, эксперт в истории, и к его мнению безоговорочно прислушиваются. Лёхе стало весело от этих мыслей и в тоже время неудобно, что он спокойно наврал, а все ему верят, в том числе, и Танечка. Он покосился на Танечку - она стояла с побелевшим от волнения лицом, вцепившись двумя руками в левую руку Дмитрия, как бы ища защиты у него. «Эх!» — подумал Лёха, но не успел закончить свою мысль, так как Танечка тоже повторила этот вопрос, обращаясь к Лёхе, но повторила его уже более требовательно:
— Почему нельзя открыть, Алексей?
Лёха мучительно раздумывал и, правда, почему нельзя отрыть?
— Мы не знаем что там внутри! А вдруг, ядовитое вещество или какая-нибудь зараза, может быть, болезнь страшная! — вдруг «осенило» Лёху.
— Ты прав, — согласился дядя Ваня, — нам нельзя рисковать, ведь вы ещё совсем «зелёные».
Кто-то фыркнул над словами дяди Вани, и вот смех уже охватил всех остальных. Ребята «покатывались» от смеха.
— И что мы будем делать со всем этим добром? — ни к кому, не обращаясь, но подразумевая, что ответит Лёха, спросил Дмитрий.
Лёха сделал вид, что он не понял, к кому были обращены слова Дмитрия.
— Наверное, надо каким-нибудь специалистам отдать эти находки? — Танечка ещё крепче прижалась к Дмитрию, она уже не цеплялась за его руку, а обнимала его за талию, а он прижимал её к себе за плечи.
«Она любит его! — отчётливо понял Лёха, — и я ничего не могу изменить. — Лёха почувствовал как «земля ушла из-под ног». — Таня любит его, этого урода, с длинными патлами ниже плеч, с мерзким, по мнению, Лёхи характером. И что теперь делать? Ничего! Он (Лёха) ничего не может сделать! Ни-че-го!»
Танечка выжидательно смотрела на Лёху. Ждала, что он скажет.
— Да, конечно, — только и смог он ответить.
— Там, на дне речки, ещё куча всего - черепки, какие-то не понятные мне предметы. Наверное, надо археологам сообщить о наших находках, — вступил в разговор дядя Ваня.
— Вот, и Алёша о том же говорит, что надо археологам сообщить, — поддержала дядю Ваню Танечка, она, совершенно, забыла, что это не Лёха, а она предложила обратиться к специалистам.
«Таня! Брось этого урода! — мысленно внушал Танечке Лёха, — ну, пожалуйста, брось! Зачем он тебе нужен? Он не любит тебя! Это же понятно! Он любит только себя! Себя одного! И больше никого!»