— Ваше Величество, скажи, почему…
— Молю тебя, — перебив гостя, голос мужчины звучал столь несчастно, словно он вот-вот расплачется, — Не называя меня так. Только не ты…
Ли Юнхэн побледнел, словно почтенные слова: «Ваше Величество» означало тоже самое, что и «мерзкое отродье». При виде его реакции Сян Лун ощутил мимолëтную вспышку удивления, однако за ней тотчас последовал укол сожаления: прежде ему никогда не доводилось так ранить кого-либо столь безобидными речами. Мужчина со всеми говорил вежливо и уважительно, будь то великий господин или же бродячий кот.
— Юнхэн, почему ты выбрал мир людей? — сжалившись, отступил от своего мужчина, решив, что Император вправе приказывать, как к нему нужно обращаться.
— В этом мире живёт шисюн, а с демонами меня связывает лишь кровь. — тут же изменился в лице Ли Юнхэн, теперь-то удовлетворившись словами гостя.
— Я брожу не только по миру людей. Иногда мои дороги ведут и к демонам, которым я также оказываю помощь в случае надобности.
Эти слова заставили Ли Юнхэна о чём-то задуматься, но он не решился поделиться с шисюном своими мыслями. Сменив тему, гость и Император обменивались парой слов, пока разговор не зашёл об уходе…
— Уйдёшь на рассвете?
Чаша в руке Ли Юнхэна дëрнулась, хотя, казалось, сдвинуть хоть на дюйм столь твëрдую и большую руку никому не дано. В глазах читалась растерянность.
— Мне лестно твоё гостеприимство, но я пришёл на малый срок, только для выражения уважения. Мои очи узрели твоё превосходство, и сердце радуется твоим успехам, а большего мне видеть не нужно.
Сян Лун действительно не желал задерживаться в чужих владениях. Мужчина избрал путь, в котором он одинок, а видя Ли Юнхэна, понимал, что может сорваться из-за его доброго отношения к нему. За столько лет красивому целителю ни раз предлагали задержаться те, кто был ему благодарен за спасение, но мужчина всегда отказывал. За всё это время для Сян Луна так никто и не стал дорог даже на малую долю. Мужчина отбрасывал все чувства, руководствуясь лишь своей дорогой, больше ни о чём в этом мире не думая. Любые тёплые и дорогие чувства могут стать помехой его силы. Целитель не мог этого допустить.
— Шисюн, прошу, останься здесь хотя бы на время. Можешь гулять по моему дворцу, где пожелаешь. – помедлив, Ли Юнхэн добавил: — Я поставил слуг за дверью, но они не осмелятся войти сюда. Если тебе что-то понадобится, просто дайте им знать. Ты здесь дорогой гость, поэтому прошу... — Император опустил голову, сказав свои речи с некой болью в сердце, — Не уходи так быстро...
Вид Императора казался жалким. Мужчина, которому подчиняется весь людской род, сейчас так унизительно молил какого-то уличного целителя задержаться в его владениях. И смех, и грех… Но Сян Лун не мог не подчиниться воли единственного дорогого существа в своей жизни. Казалось, только ради Ли Юнхэна мужчина был готов отказаться от многого. Многого, но не алхимии...
— Я останусь на два дня. — проникнувшись к бывшему шиди жалостью, поддался Сян Лун, и хоть этого казалось ничтожно мало для удовлетворения Ли Юнхэна, он всё же согласился.
На этом вечер был закончен. Сян Лун так и не смог спросить у Императора те вопросы, что терзали его душу, как и Ли Юнхэн не осмелился признаться дорогому человеку в своём истинном желании.
Глава 20. Путь к дому алхимика.
Два дня пролетели даже слишком быстро. Казалось, что великому Императору, перед которым преклоняются миллионы людей, совершенно нечем заняться, покуда с самого утра и до самых сумерек он то и дело кружился возле гостя, не давая ему и минуты побыть в одиночестве. Это слегка напрягало того, кто привык чаще молчать и иметь свободное пространство. Но видя счастливое лицо Ли Юнхэна, мужчина не смел останавливать его в желании, решив удовлетворить потребность Императора в его персоне.
В огромной и комфортной комнате, с прекрасным видом, можно было разместить более 7 семей, от чего Сян Луну было тягостно распоряжаться ей одному. Даже его маленькая хижина и то в три раза была меньше данных апертометров. Нет, всё же лекарю не нравилось такое большое пространство, в котором он словно сидел как в золотой клетке, видя свободу, но не в силах выбраться к ней.
Изысканная еда так же баловала вкусовые рецепторы целителя. Обычно Сян Лун довольствовался чем-то простым, если вообще ел. Всё же бессмертному телу не так уж и нужна еда, и поглощают её заклинатели ради удовольствия или в знак почтения.