Основной свидетель — Левин — исчез. Некоторые говорили, что полиция оплатила его дорогу во Францию, другие утверждали, что он скрывается в Сент-Луисе, Мобиле, Оклахоме или еще где-нибудь.
Флейшер сбежал и никогда больше не связывался с убийствами. Несмотря на то что его имя фигурировало во многих преступлениях, он оставался на свободе долгое время.
Так закончилась история, которую в детройтских газетах называли «Коллингвудской бойней». Эти убийства были последними в длинной серии преступлений, совершенных еврейской «Перпл гэнг», самой знаменитой еврейской бандой времен сухого закона.
«Перпл гэнг» вышла из еврейских кварталов детройтского Ист-Сайда. В течение первых двух десятилетий двадцатого века Ист-Сайд представлял собой бурную и яркую смесь этнических групп, включавшую итальянцев, поляков, немцев, русских, болгар, афроамериканцев и других. К 1920 году еврейская община в Детройте составляла 34 727 человек — около 3,5 процентов городского населения (993 678 человек). Пока евреи преобладали в своем квартале, другим этническим группам также неплохо жилось.
Один из жителей старой части города шутил, что легко отличить еврейское жилище от нееврейского: неевреи выращивают перед домом цветочки, а евреи — грязь.
Еврейский район, упоминаемый в городской прессе как Новый Иерусалим, Маленький Иерусалим или Еврейский квартал, по словам одного журналиста, был окружен «всевозможными еврейскими магазинчиками: мясными лавками, булочными, типографиями и ресторанами. Еврей мог прожить всю жизнь в квартале и никогда не покидать его пределов».
Детройтский Ист-Сайд значительно отличался от классических нью-йоркских кварталов Нижнего Ист-Сайда, где преобладали дома для одной-двух семей как до Первой мировой войны, так и несколько десятилетий после нее. Хотя квартал был перенаселен, ему было далеко до нью-йоркских улиц.
Ист-Сайд был одним из районов Детройта, в котором люди не очень-то хотели жить. Он постоянно отставал по количеству проложенного трубопровода, установленных коллекторов, замощенных улиц и автодорог. Район был густо населен, рента завышена, уровень болезней и смертей выше, чем в других частях города.
«Джуиш америкэн», детройтский англо-еврейский еженедельник, печально соглашался с тем, что «арендуемые дома в еврейском квартале непригодны для жилья: старые, ветхие, загрязненные и инфицированные хибары, где люди пытаются существовать и воспитывать подрастающее поколение». Члены «Перпл гэнг» выросли в этой среде.
Члены банды были вторым поколением американцев, чьи родители эмигрировали из Восточной Европы. Большинство мальчишек родились в США в течение первого десятилетия двадцатого века. Их родители принадлежали к рабочей среде и, строго говоря, не исповедовали иудаизм. Несмотря на это, они соблюдали некоторые еврейские традиции и отмечали такие праздники, как еврейский Новый год, Судный день, еврейскую Пасху, зажигали свечи по субботам. Некоторые активно посещали синагоги, а один из дядей Гарри Кивелла был президентом ортодоксальной общины «Сыны Давида».
Во время одного из Судных дней ФБР послало двоих агентов наблюдать за службой в синагоге «Сынов Давида» в надежде поймать кого-нибудь из членов «Перпл гэнг». Агенты оделись как хасиды в надежде на то, что им удастся слиться с толпой прихожан. В синагоге они сели в заднем ряду.
Все шло гладко вплоть до перерыва между утренней и дневной службами. Был обыкновенный осенний день, и агенты вышли освежиться вместе с другими посетителями. К всеобщему изумлению, они начали курить. Дело в том, что во время этого святейшего для евреев праздника запрещается зажигать спички или разводить огонь. Агенты были раскрыты.
Дети, будущие члены «Перпл гэнг», посещали одну и ту же школу. Некоторые из них даже закончили ее. Свою криминальную жизнь они начали как мелкие воришки, таская фрукты и сладости из магазинов и у разносчиков; мальчишки воровали деньги, когда выдавался случай. Позже они стали устраивать пьяные дебоши и подстерегать прохожих поздними ночами. Они объединились, чтобы вымогать деньги у еврейских продавцов и мстить врагам.
Постепенно мальчишки, которые были слишком молоды, чтобы идти на войну, выросли. Они прекратили грабить владельцев магазинов и торгашей и переключили внимание на более серьезные вещи. Их интересовали сотрудничество со «слепыми свиньями» времен сухого закона, азартные игры и публичные дома.
Детройт стал знаменит во время сухого закона. К 1929 году контрабанда, производство и сбыт алкоголя стали второй крупнейшей индустрией в Детройте, уступающей по размерам разве что производству автомобилей. Нелегальное производство алкоголя в Детройте в три раза превышало продукцию химической промышленности, в восемь раз — производство печей и отопительного оборудования, в десять раз — производство табака и сигар и составляло одну восьмую автомобилестроения. На производстве нелегальной выпивки было занято 50 000 человек, а прибыль составляла более 300 миллионов долларов в год.