Фиппса уважали за честность и скрытность. Он никогда не занимался морским разбоем и снабжал жителей Карибских стран самыми разнообразными товарами. Роль поставщика была в тот период отнюдь не из легких и требовала от своего исполнителя не только недюжинных дипломатических и коммерческих способностей, но и незаурядного искусства управления судном.
В принципе испанская корона сохранила за собой монополию снабжения своих колонистов всеми необходимыми товарами, как на острове, так и на Материке. Но подданные его католического величества ходили бы голодными, нагими и босыми, если бы иностранные суда не вели контрабандной торговли и не снабжали колонистов предметами первой необходимости.
Разумеется, товары одновременно перепадали и врагам испанских колонистов, то есть буканьерам, флибустьерам, корсарам. Малейшая неосторожность или нарушение тайны в пользу той или другой из враждебных стран могли принести к смертельной схватке. Уильям Фиппс вел эту опасную игру уже более пятнадцати лет.
И на сей раз, он привез для продажи товары, славившиеся своими превосходными качествами. Чего только не было на борту фрегата: раскрашенные пивные кружки, тонкие чулки и шляпы, саржа, пуговицы, шпаги, ножи, ножницы, водка, порох!
На берегу заметили, что Фиппс прибыл на новом корабле, который в честь правившей тогда в Англии королевской четы был назван «Джемс энд Мэри». Его фрегат отличался изящными обводами, свидетельствовавшими о мастерстве судостроителей с берегов Темзы.
По установившемуся обычаю, Уильям Фиппс усыпил бдительность испанского вице-губернатора и капитана местного гарнизона, преподнеся им ценные подарки, а затем занялся распродажей товаров. За четыре дня весь груз был ликвидирован, и Фиппс выручил кругленькую сумму в золотых и серебряных монетах.
Фрегат «Джемс энд Мэри», захватив пресную воду, снялся с якорей и отбыл в неизвестном направлении. В те времена в странах Карибского моря не принято было проявлять излишнее любопытство, справляясь о пункте назначения судна, или интересоваться биографией капитана.
Тем не менее, на островах хорошо знали, что Уильям Фиппс родился не в Англии, а на севере Американского континента.
Плотник из Бостона
В середине XVII века Новая Англия, расположенная на Атлантическом побережье Северной Америки, оставалась еще совсем дикой страной, и вновь прибывшим сюда переселенцам приходилось вести ожесточенную борьбу не только с индейцами, но и с чуждой им природой и непривычным климатом. Эмигранты были большей частью пуританами, покинувшими родину из-за своих религиозных убеждений. Они отличались решительностью и настойчивостью. Небольшая группа переселенцев обосновалась в особенно диком, но прекрасном уголке на территории современного штата Мэн, в устье реки Кеннебек. Английские колонисты построили там поселок Пемакуид, куда судовые плотники из Бостона приезжали за корабельным лесом. В этом поселке у бедного кузнеца из ссыльных пуритан Джемса Фиппса родился двадцать первый ребенок, мальчик, нареченный Уильямом.
Подростком Уильям пас в деревне скот, а потом нанялся плотником на судостроительную верфь в Бостоне. Верфи Новой Англии быстро приобрели добрую славу и развили бурную деятельность. Деревянные суда в те времена строились довольно быстро, но штормы ломали их мачты, повреждали корпуса, разрывали швы. Водоросли и моллюски, прикреплявшиеся к днищу и бортам, замедляли ход судна. Рабочим верфи часто приходилось затыкать пробоины, соскребать наросты с обшивки и конопатить швы. Уильям Фиппс быстро освоил это трудное ремесло. Он научился также нырять в воду со зрительной трубкой конопатчика, то есть с деревянным ведром, в дно которого было вставлено стекло. Уильям собственноручно построил маленькое суденышко, катерок, которое назвал «Звездой Бостона». Позднее, отремонтировав старую шхуну, Фиппс присвоил ей то же имя и начал бороздить Карибское море.
В 1670 году, когда Уильяму Фиппсу исполнилось 20 лет, в Бостоне можно было повидать много судов и повстречать немало самых разных людей. Пожалуй, наиболее примечательными в этом отношении были острова Тортю и Ямайка.
На протяжении столетия, истекшего с момента смерти Дрейка, английские моряки нанесли немало болезненных уколов тщеславной Испании, которая так долго претендовала на роль единственной повелительницы морей.
Преемник Гаукинса и Дрейка, грозный Морган, преумножил число отчаянно дерзких подвигов. Он атаковал и разграбил Пуэрто-Бельо, традиционный порт погрузки золота на испанские галеоны, а затем захватил Маракайбо. В 1671 году он пересек Дарьенский перешеек и возглавил отряд из 1200 человек, поджег Панаму, богатейший в те времена город Нового Света. Из этого легендарного рейда Морган возвратился с добычей, превысившей 100 тысяч ливров.