Приехав в Киев, Михаил увидел лежащий в руинах город. Вместе с семьей он поселился на днепровском острове, а старший сын отправился на княжение в такой же разоренный Чернигов. Вскоре из Венгрии пришла весть: король согласился отдать дочь за черниговского князя. Состоялась пышная и многолюдная свадьба. Но в новом доме сына места отцу не нашлось.
Михаил отправился на родину, где золотоордынцы переписывали население, чтобы избежать потерь при сборе дани. За ярлыком на княжение в Киеве или Чернигове князю следовало ехать в Орду, прихватив богатые дары. Ростовский князь Борис, сын младшей дочери Михаила, даже обещал походатайствовать за деда, поскольку давно был у хана на «хорошем счету» за услужливость, покорность и ценные подарки.
Скрепя сердце Михаил Всеволодович отправился в Сарай. Его сопровождали верные бояре во главе с Федором.
Поначалу все складывалось благополучно. Князю передали, что хан к нему благосклонен и вскоре примет, но до аудиенции его ожидало испытание — следовало пройти между двумя кострами и поклониться статуе основателя великой Монгольской империи — Чингисхану. Это было нарушением сразу нескольких христианских заповедей: не почитать чужих богов, не поклоняться мертвому человеку.
Возмущенный Михаил отказался подчиниться требованиям, но Борис Ростовский, хорошо знавший ханские обычаи, стал уговаривать князя Михаила не противиться воле Батыя и совершить обряд, пусть и не от чистого сердца. Он даже обещал все грехи деда взять на себя и дома с помощью ростовского духовенства замолить их. Это был единственный способ спасти свою голову и получить возможность вновь править в отчине.
Вероятно, уговоры внука повлияли на князя. Он стал размышлять о тяжелой участи жены и младших сыновей в случае своей гибели, о том, что обманывать «безбожных агарян» вовсе не так уж грешно...
Суздальская монахиня вскоре узнала о событиях в Орде, о ждущих отца испытаниях и его колебаниях. Возможно, она получила от кого-то из окружения князя письмо. Поняв, что тот может совершить роковую ошибку и навсегда загубить свою бессмертную душу, Евфросиния тут же написала ему письмо. В нем были такие строки: «Недостойно для тебя, дорогой мой отец, совращаться с истинного пути ради желания угодить хану. Не стоит ради этого истину превращать в ложь. Не слушай лживые слова друга дьявола князя Бориса Ростовского. Он совращен нечистым и тебя хочет совратить. Ты хочешь угодить тленному хану и забыть Христа. Посмотри же внимательнее, дорогой отец, на того человека, чью волю ты хочешь исполнить, — он же мертвец и всегда будет с мертвецами. Он не избавит тебя от будущего суда, если ты прельстишься в его веру и выполнишь его волю. Помни, что если ты сотворишь его волю, то тебя постигнет праведный суд и смерть. Послушай меня, убогую свою дочь, пострадай за Христа, будь его воином. Для него мы живем, к нему движемся, царю невидимому и нетленному, держащему все живое в своей руке. Отец, если ты не послушаешься меня, то не считай меня больше своей дочерью, чужая тебе буду. Молю тебя, возлюбленный мой, послушай не только меня, но и боярина своего Федора (видимо, именно от него Евфросиния получила письмо из Орды. — Л. М.), который, как ты сам знаешь, очень мудр «всегда тебе верно служил. Помни, что держава нечестивого Батыя вскоре разрушится, поскольку кровь убитых им праведников вопиет к Богу».
Вместе с письмом Евфросиния отправила в Орду душеспасительные книги.
Получив их и прочитав письмо дочери, князь Михаил долго плакал. Потом позвал боярина Федора и сказал ему, что чуть было не загубил свою душу, слушая прелестника князя Бориса. «Образумила меня родная дочь Евфросиния, приславшая душеполезное письмо и душеспасительные священные книги».
Князь Михаил и боярин Федор решили не предавать свою веру и вместе пострадать за Христа. Хану же сообщили, что отказываются поклоняться его богам и изваянию Чингисхана.
20 сентября 1246 года взбешенный Батый приказал привести строптивого князя и стал угрожать ему страшными карами за отказ подчиниться, но Михаил уже принял для себя единственно правильное решение. Тогда по приказу хана палачи набросились на храбреца и жестоко с ним расправились. Один из них долго бил князя по животу против сердца, пока тот в муках не скончался. После этого ему, уже мертвому, отсекли голову.