Розали Хейл. Эдвард не раз встречал о ней информацию в статьях журналов и газет. Видел ее в различных передачах о светской жизни и светских тусовках. Встречал пару раз на светских мероприятиях, но лично с ней не был знаком. Ничего удивительного и непредсказуемого он в ней не находил. Типичная эгоистичная, самовлюбленная, капризная особа, какой и полагается быть любимой доченьке влиятельного папы-олигарха. Огромным преимуществом девушки являлась ее внешность, которая позволяла ей с легкостью властвовать над мужской половиной населения. Да, мисс Хейл, безусловно, была одной из самых красивых девушек, которых когда-либо встречал Эдвард в своей жизни, но, тем не менее, единственное, что он не против был бы с ней разделить, так это постель.
Элис Брендон. До встречи в самолете, Эдвард видел ее лишь на экране телевизора, в музыкальных передачах. Она производила на него впечатление очень активной, веселой, позитивной, зажигательной девушки, которая умеет поднять настроение даже самому безнадежному зануде, может расшевелить даже мертвого, и, возможно неосознанно, заставить любого сделать то, что ей нужно. За очаровательной внешностью, неисчерпаемым оптимизмом и легкостью в общении, в ней явно скрывались: внутренняя сила, умение манипулировать и добиваться своего. Эта девушка была ему интересна и он был не прочь пообщаться с ней, чтобы понять в чем ее сила: в личном, природном обаянии или проницательности и разуме, способном осознанно, целенаправленно управлять другими.
Джессика Стенли. Единственное что Эдвард мог о ней сказать, за пару минут их знакомства, это лишь то, что барышня страдает явно завышенной самооценкой. Она не способна понять то, что у окружающих интереса к ней гораздо меньше, чем она себе думает. Возможно, такое самомнение у всех начинающих актрис и со временем это пройдет, хотя, как показывает практика, проходит не у всех.
Изабелла Свон. Для Эдварда она оказалась самым интересным экземпляром, из присутствующих на борту самолета. Она не была красавицей, как Розали Хейл, не была очаровательной, как Элис Брендон, не была им очарована, как Челси, и все же именно она его заинтриговала, как никто другой. Почему она? Эдвард знал ответ на этот вопрос. Потому что все его представления о загадочной журналистке никак не совмещались с тем, что он увидел, вернее с той, кого он увидел.
Имя Изабеллы Свон в сфере журналистики зазвучало около полутора лет назад, когда в популярной нью-йорской еженедельной газете «Труз оф лайф» появилась скандальная статья об учредительнице одного известного благотворительного фонда. Официально фонд занимался сбором пожертвований для детей-сирот, но согласно разоблачающей статье Свон, финансы, которые жертвовали сердобольные граждане, шли на личные нужды учредительницы и никак не попадали к детям. Когда благотворительницу начали проверять уполномоченные органы, ей ничего не смогли предъявить, так как лично у нее не оказалось ни счетов в банках, ни недвижимости, ни других материальных ценностей. При этом благотворительница не смогла предъявить доказательств того, что финансы были потрачены на детей. Для возбуждения дела о мошенничестве не было достаточно оснований. Несмотря на это, репутация благотворительницы сильно пострадала, люди, жертвовавшие финансы, выразили свое недоверие, фонд пришлось закрыть из-за отсутствия финансирования и, в конце концов, благотворительница исчезла в неизвестном направлении.
Каждая статья от Свон производила настоящий фурор и влекла за собой скандал крупного масштаба. Влиятельные, известные люди оказывались в «грязи», от которой не скоро могли отмыться. Рушились судьбы, уничтожались репутации, некоторые, высоко взлетевшие, в результате оказывались на самом дне. Многие подавали в суд на газету и в частности на саму Свон, якобы за клевету, но в итоге, еще никто не выиграл ни одного дела против скандальной журналистки, у которой всегда оказывались неопровержимые доказательства.
Однажды под «раздачу» Свон попал и Эмметт МакКартни, лучший друг Эдварда.
Эдвард знал, что в ночном клубе друга, в подвальном помещении, обустроенном под бойцовский клуб, нелегально проводились бои без правил, устраивались тотализаторы и зарабатывались большие деньги. Эдвард сам пару раз делал ставки на таких тотализаторах. О боях не распространялись. Участвовали свои, проверенные люди. И все шло без проблем до тех пор, пока один из бойцов, молоденький паренек, не скончался в госпитале от полученных травм. Мать погибшего узнала каким-то образом о том, что сын участвовал в боях, и обратилась в правоохранительные органы. Эмметта, имевшего определенные связи в органах, сразу же предупредили о грядущей проверке, он быстренько подсуетился и, когда нагрянули «маски-шоу», от бойцовского клуба и след простыл, а в подвальном помещении обнаружили обычный склад инвентаря и спиртных напитков. Вопрос закрыли. А мать погибшего, не добившись справедливости от государственных органов, решила обратиться в прессу. Некоторые журналисты отказались связываться с этим делом, не желая проблем на свою голову, Свон согласилась.
Не успела нью-йорская полиция забыть об Эмметте с его клубом, как в «Труз оф лайф» появилась разгромная статья о том, как владелец клуба МакКартни, под прикрытием местной полиции, организовывал бои без правил, тем самым «ломая» жизни многих молодых людей. К статье прилагались интервью некоторых участников боев, фотографии участников с синяками, гематомами и сломанными носами, копии медицинских выписок о сотрясении мозга, отбитых почках и сломанных ребрах, полученных от ударов. Очень впечатляли две фотографии: на одной Эмметт по-дружески пожимает руку парню около входа в его ночной клуб, а на другой этот парень с перебинтованной головой, сломанным носом и разорванной губой лежит на больничной койке. Еще были снимки самого бойцовского клуба. Где все это «нарыла» Свон, одному Богу известно. Статья круто подорвала репутацию клуба и бросила тень на местную полицию. В результате, МакКартни и вся его клубная деятельность оказались под пристальным контролем государственных органов, и многие VIP-клиенты Эмметта отказались иметь с ним дело, не желая попадать под контроль тех самых органов.