Пигот вынул книжку и стал записывать.
— Мы успели только немного потолковать с синьорой о ее предстоящем отъезде, как прибыли Тейа с доктором Каучо, которого я просил прибыть на борт...
— Знаю, знаю. Вернемся к Тейа... Он принадлежала к числу ваших друзей?
— Мы были знакомы, но не были близки. Я вообще трудно схожусь с людьми, а Тейа был мне скорее антипатичен.
— Могу ли я спросить вас, синьора, о причинах вашего отъезда?
— Жизнь с Тейа стала совершенно невозможной. Я уже давно разочаровалась в нем, а в последнее время он стал делать мне совершенно невозможные сцены. В конце концов, я решилась на развод и на немедленный отъезд.
— А ваш муж знал, что вы направляетесь на Альдебаран?
— Очевидно.
— Каков мог быть мотив его ездки на яхту?
— Не иной, как ревность.
Пигот запнулся в нерешительности. Видя это и зная застенчивость инспектора, вмешался Нунец.
— Не разрешите ли, синьора, просить вас более подробно рассказать нам о вашей последней размолвке с мужем?
— Я не делаю из этого никакой тайны. Мой муж косо смотрел на старинную дружбу с доном Фернандо. Последняя ссора была с его стороны просто вульгарной сценой ревности, во время которой он позволил себе произнести ряд ругательств и угроз против капитана.
— Благодарю вас, сударыня, — произнес Пигот, который боялся, как бы допрос не отклонился от намеченного им пути.
Повернувшись к Родериго, он спросил:
— Итак, к вам на борта поднялись Каучо и Тейа. В котором часу это было?
— В 9 ч. 50 м. Мы вкратце потолковали о странном происшествии с командой. Затем я предложил гостям выпить чего-либо и повел их в бар. Д-р Каучо должен был присоединиться к нам по окончании осмотра.
— В каком порядке вошли вы в бар?
— Синьора Тейа, синьор Тейа и затем я. Синьора попросила портвейна, а для себя с Тейа я стал готовить коктейль.
— Когда это было? Ровно в десять.
— А где находился Каучо?
— На палубе.
— А где были остальные?
— Козимо, Бассет и Уллохо на корме, занятые починкой какого-то брезента. Ван Хаас был в машинном отделении. Не знаю, где был кочегар Кнатц.
— Прикажите Кнатцу явиться.
Войдя, кочегар объяснил, что в 10 часов был занять осмотром содержимого своего сундука, т. к. опасался, что команда была усыплена в целях кражи. К счастью, все оказалось на месте.
Пигот все время тщательно записывал.
— Продолжайте! — сказал он капитану. — Вы приготовили коктейль...
— В это мгновенье показался старик повар Рамон Педрильо с соломинками.
— И он вошел в бар?
— Не совсем. Я вспоминаю, что он подошел к двери, и что Тейа взял у него футляр из рук.
— И немедленно Рамон подошел ко мне на палубе, — заметил Каучо.
— После этого, — продолжал капитан, — мы стали пить. Тейа похвалил меня за искусство, с которым я приготовил коктейль. Мой гость выглянул в иллюминатор и сказал, что к нам подходит моторная лодка. Я сообщил, что поджидаю начальника полиции. Но, подойдя к иллюминатору, ничего не увидел, т. к. лодка успела уже обогнуть корму «Альдебарана». Мы все трое вышли на палубу, где я увидел Каучо разговаривавшего с Рамоном на пороге кухни. Было минуть десять одиннадцатого. Я сразу установил, что в моторной лодке был не Нунец. Но мы все трое на мгновенье не могли отвести глаз от лодки, которая летала, полным ходом на «Альдебаран» и избегла столкновения только смелым поворотом в последнюю секунду. После этого она стала удаляться. Прошла минута, две. Я повернулся к Тейа, но увидел, что его уже нет подле меня. Я обернулся к его жене, но и ее не оказалось на месте. Осмотревшись, я увидел, что Тейа говорит с доктором Каучо на пороге кухни. Рядом с ними торчал Рамон. Несколько изумленный, я решил, что синьора прошла в бар. Я направился туда же. За мной последовали Тейа, Каучо и Рамон, которые задержались на миг в центральном помещении. На все это ушло несколько секунд. Синьора Тейа в самом деле оказалась в баре.
— С какой целью вернулись вы в бар, сударыня?
— Чтобы взять сумочку, которую я там забыла.
— О чем говорили вы с Тейа, доктор?
— О мореплавании. Но Тейа едва отвечал. Я заметил, что он был чем-то озабочен и очень нервничал.
— А что произошло в баре между вами и синьорой Тейа, капитан?
— Я попытался уговорить синьору отказаться от намерения покинуть мужа. Должен сознаться, что позволил себе при этом несколько нелестных замечаний по его адресу. Как раз в эту минуту синьор Тейа показался в дверях. Он был явно раздражен тем, что застал нас вместе.
— Мог ли он слышать ваши слова?