— Давайте поищем! — решили крестьяне.
Долго искать бы им не пришлось: преступник находился рядом.
Рассчитывая воспользоваться создавшимся замешательством и, таким образом, скрыться, Пьер широко распахнул дверцу, за которой прятался, и уже поставил ногу на каменный пол, готовясь бежать. Его бы тогда, вне всякого сомнения, схватили. А кроме того, ему предстояло пробежать мимо Мари, застывшей на месте, словно мраморное изваяние. Она бы, конечно, обо всем догадалась.
Нет, этого нельзя допустить ни за что! Стоило ли спасать жизнь преступнику, если вместе с ней невозможно спасти счастье Мари? Нужно, чтобы она ничего не узнала, продолжала любить того, кому себя отдала… А вдруг уже поздно? Почему она побледнела? Не зародилось ли в ее душе ужасное подозрение?..
Жан рванулся вперед и вышел из тени, отбрасываемой каминным навесом. Все сразу узнали его: Пьер с Мари, не отрывавшие от беглеца изумленных глаз, крестьяне, на чьих лицах были написаны противоречивые чувства — прошлая симпатия и нескрываемое отвращение: ведь перед ними стоял каторжник.
— Не ищите, — произнес Жан. — Это сделал я.
Никто не проронил ни звука. Не потому, что в преступление нельзя было поверить. Напротив, признание казалось правдоподобным: ведь он уже убил однажды… Но каторжник появился так внезапно, что все обомлели.
Пьер вышел из-за двери — никто не обратил на него внимания — и подошел к Мари, которая, казалось, его не замечала. Она выпрямилась, ее лицо излучало счастье, — страшные подозрения рассеялись, — потом покривилось от ненависти: перед ней стоял преступник и не сводил с нее глаз.
— Негодяй!.. — крикнула Мари, сжав кулачки.
Жан ничего не ответил и вытянул вперед руки, словно призывая надеть поскорее на них наручники.
Распахнутая настежь дверь зияла черным прямоугольником. Жан пристально всматривался в него. Там, в ночи, его взору до мельчайших деталей предстала жестокая и вместе с тем удивительная по красоте картина. Под голубым безоблачным небом вырисовывался залитый солнцем причал… По причалу, согбенные под тяжестью ноши, сновали люди — их ноги были закованы в кандалы… а над ними в ослепительном ореоле сиял образ молодой женщины с младенцем на руках.
Крестьяне грубо схватили беглеца за руки. Не отрывая взгляда от сияющей женщины, он шагнул за порог и исчез в ночи.