Но этого, конечно же, не произошло. Пленка докрутилась до конца, а потом включилось реверсное воспроизведение, и бесстрастный голос авторегистратора сухо отчеканил: "Запись номер один…".
Тогда мужчина торопливо нажал на кнопку отключения и бросил быстрый взгляд на жену.
Он думал, что она плачет, но глаза ее оказались сухими.
Как тогда, в больнице, когда им сообщили, что Клима уже не стало. Как тогда, на кладбище, когда рядом с двумя другими надгробиями была выкопана в сырой весенней глине еще одна могилка, и в нее опустили неестественно маленький гробик, похожий на футляр какого-то большого музыкального инструмента.
Женщина не проронила ни слезинки – ни тогда, ни сейчас.
И теперь он догадывался, почему…
– Лена, – сказал он, не слыша своего голоса, – а может, действительно больше не надо, а?..
Она посмотрела сквозь него в пространство так, словно видела там нечто бестелесно-прозрачное.
– Лена, – полусказал, полувсхлипнул он, – ты же слышала, о чем он просил нас перед тем, как… Это же не просто запись, Леночка, а самое настоящее завещание!
– Ну и что? – вскинула голову женщина. – Что ты этим хочешь сказать? Что нам надо сдаться, опустить руки и предаться безутешному горю?!.. Что мы никогда больше не увидим и не услышим его, и до конца жизни нас будут преследовать воспоминания и мысль о том, каким бы мог стать наш ребенок?! Ты пойми, Коля: если мы сейчас отступимся от того, что решили, то это будет нашим поражением в борьбе со смертью! А ведь клонирование для того и было разрешено, чтобы люди могли одержать верх над этой проклятой беззубой старухой, которая безжалостно косит всех подряд, не разбирая, кто попадает под ее косу – стар или мал!.. И не знаю, как ты, а я лично сдаваться ей не собираюсь!..
– "Одержать верх над смертью", – медленно повторил он ее слова, будто пробуя их на вкус. – Красиво сказано… Что ж, может быть, ты права, Лена, и когда-нибудь мы действительно научимся побеждать смерть наших детей. Но цена, которую мы должны заплатить за эту победу, будет такой, что перечеркнет напрочь все наши достижения!.. Знаешь, у меня до сих пор в ушах звучит голос нашего Климчика. А ты – как ты можешь заставлять себя забыть его? Вот, слушай!..
Он принялся лихорадочно нажимать на кнопки диктофона, отматывая пленку на нужное место в записи.
Комнату вновь заполнил дрожащий, наполненный недетским страданием, детский стон: "Мамочка… больно… Даже телпеть нельзя!", но женщина, словно подброшенная невидимой пружиной, взметнулась и выхватила диктофон из рук мужа.
– Перестань! – крикнула она. – Сколько можно мучить и себя, и меня? Ты что, думаешь, я – железная, да? Да у меня тоже все нутро переворачивается, когда я слушаю эту запись, но я еще тогда, на могиле нашего первого сыночка, поклялась, что сделаю всё, чтобы он был с нами! И ты тоже поклялся, забыл?!.. Поэтому не надо ворошить прошлое, Коля! Нужно жить дальше, и, рано или поздно, у нас всё получится!
– Рано или поздно, – эхом отозвался он, опустив голову. – А если – никогда?.. Я всё понимаю, Лена, но ведь даже врачи…
– А что – врачи? – перебила она его. – Врачи, между прочим, еще тогда сказали, что у нас тридцать процентов! Целых тридцать! Да будь хоть три, хоть один процент того, что эта проклятая мутация не проснется в генах нашего малыша – я все равно буду обращаться в Центр раз за разом!
Она помолчала, успокаиваясь, а потом бесцветным, враз изнемогшим от невидимой тяжести голосом добавила:
– В конце концов, Коля, нам уже за сорок. Пятнадцать… нет, почти семнадцать лет мы бьемся за свое право иметь детей, вопреки всем этим дурацким генетическим и физиологическим законам… И осталось нам не так-то много попыток. Ну, две, от силы – три, не больше… Я не хочу иметь грудного ребенка, когда буду уже старухой!..И потом – наука ведь не стоит на месте. Кто знает, может быть, через год, ну пусть через пять или десять лет, клонаторы сумеют не только воспроизводить людей, но и добиваться того, что они будут здоровыми?
Мужчина закусил губу так, что из нее брызнула кровь.
– Нет, – решительно сказал он. – Я не дам тебе, Лена, больше мучать нашего… наших малышей! Я не хочу этого, понятно?!.. Не хо-чу!
– Эх ты-ы, – протянула жена. – Слюнтяй – вот ты кто! Слабак! А я-то думала, что ты – мужчина!.. Ну и пожалуйста – можешь убираться на все четыре стороны! Я и без тебя доведу дело до конца! Ты сам знаешь, что по закону достаточно согласия одного из родителей…