- А что такое война? Нет не литр вина! Ада в ней глубина, и большая беда!
Девчата тоже несли потери, но пока только раненными. Они вовсе не собирались так просто лечь отбросить конечности. Сталин снова сцепился с фавном. Эти существа в сказках не столь добры как эльфы и не так злы как тролли. Своего рода промежуточный типаж. Впрочем, наверное, в художественном произведении, можно встретить и злого эльфа, и доброго тролля! Сталин впрочем, не стал затягивать битву и ловко метнул кинжал фавну в горло:
- Извини браток, фехтовать нам некогда!
И фавн издох, пуская крохотный фонтанчик голубой крови. Девчата же заработали мечами еще энергичнее, они буквально извергались энергией и эротизмом. Их враги отступали, падали, а некоторые даже прыгали в воду, стремясь спастись вплавь. Палуба вскоре очистилась от живых супостатов и началась проверка отсеков корабля. Десяток упавших на колени пленных вопил о пощаде. Сталин посмотрел на них: нет выкупа не дадут, а кормить накладно и приказал:
- Прикончить их!
Девчата бросились исполнять приказ с явным энтузиазмом. Один лишь юнга-мальчишка возразил:
- Не стоит так поступать!
Сталин оскалился:
- Это еще почему?
Мальчик вполне логично ответил:
- Потому, что в этом случае никто не сдастся нам в плен. Все будут драться до конца!
Сталин усмехнулся и сделал лезвием меча восьмерку:
- Тем лучше! Чем больше врагов, тем интереснее война!
Мальчишка возразил:
- Хороший правитель новых врагов не наживает, подобно тому, как рачительный хозяин лишних блох не разводит!
Сталин с одобрением похлопал мальчишку по плечу:
- Маленький философ, вундеркинд!
Юнга возразил, сердито дернув светлой головой, в горячке боя с него слетела фуражка:
- Я не вундеркинд, мне скоро сто лет стукнет! И я пережил своих пятерых прежних капитанов, а до это еще пошел войну с тремя баронами и одним герцогом!
Сталин в притворном восторге всплеснул руками:
- Вай! Да ты ветеран-малолетка! Пусть даже и внешне мальчишка. - Вождь стал серьезнее. - Хотя малый рост дает преимущества. Но вот я лично, не испытываю ностальгии по своему детству - оно было слишком тяжелое и нищее!
Мальчишка-юнга не согласился:
- Детство всегда особая пора, особенно в смысле восприятия мира. Впрочем, всегда есть шанс в него вернуться!
Сталин хотел, что-то еще сказать, как появились девчонки. Они вели с собой роскошно одетую, полную даму на деле не старше тридцати лет, но уже обрюзгшую, и совсем юную в скромном платьице и босоногую служанку. С ними также толстого человека с головой утки и клювом, но при цилиндре и в золоченом костюме. Дама была одета не просто роскошно, она была сплошь покрыта драгоценными каменьями всех видов, причем они смотрелись скорее пестро, чем гармонично и придавали пленнице скорее вид цыганской королевы, чем знатной сеньоры. Служанка, несмотря на серое платьице без всяких украшений и из самого грубого полотна, выглядело очень мила, а её белые, кудряши очень красиво рассыпались по плечам. Загорелые ножки были слегка огрубевшие, но при этом очень изящные, ровные, словно их ваял скульптор античности. Лицо служанки было еще совсем детским, но чувствовалось, что девушка сильная, да и во взгляде не читалось испуга. Что касается жирного селезня, то он напустил на себя равнодушный вид, словно это его никак не касалось. Знатная дама до селе молчавшая увидев командира, принялась орать:
- Да как ты смел напасть на корабль маркизы де Гарор. Тебя не просто повесят, а четвертуют и спалят живьем! Ты просто ублюдочное пиратское отродье.
Сталин в ответ хладнокровно бросил:
- Раздеть её и всыпать сотню плетей. Отведав горяченьких, она поумнеет!
Девчата с радостью бросились исполнять приказ вождя. Сталин же обращая внимания на дикие визги, повернулся к утконосому субъекту и спросил:
- Жить хочешь!
Тот просто ответил:
- Конечно, хочу! Сколько?
Сталин, ухмыляясь, ответил:
- Столько золота, сколько ты сам весишь!
Утконосый богач сделал попытку поторговаться:
- Я не настолько богат, чтобы платить за себя такую большую сумму!
Сталин не долго, думая приказал:
- Повесить его! Нам нищие не нужны!
Девчата схватили жирного селезня и поволокли его по палубе. Тот отчаянно завизжал:
- Стойте, я согласен! Не надо вешать!
Сталин коварно усмехнулся: