Хотя князь, все еще страдавший от последствий своей раны, провел плохую ночь, он все же принял обоих посетителей. Лежа на кушетке, он с любезной улыбкой протянул знакомому сыщику руку.
— Вы, вероятно, принесли мне известия о пойманном разбойнике, не так ли господа?
— Совершенно верно, ваше сиятельство, — заговорил следователь, — разбойник умер и даже еще составил завещание, в котором упомянул и вас.
Князь поднял все еще забинтованную голову, от которой видны были только глаза и рот с черными усами.
— Меня упомянул в своем завещании? — повторил он. — Это недурно! И что же этот мошенник отказал мне?
Молодой следователь передал раненому картину.
Долго князь смотрел на нее, а затем возвратил ее чиновнику.
— Этот болван, очевидно, позволил себе со мною глупую шутку, — сказал он наконец, — на что мне эта мазня?
— И я не понимаю этого, — ответил следователь, — по преступник желал оставить вам хорошую намять о себе, и потому отказал вам еще и уворованные у вас 5000 лир. Они лежат в Национальном Банке, где вы можете их получить.
Князь задумался; взор его остановился на знаменитом сыщике, который, казалось, углубился в рассмотрение нарисованной преступником картины.
— Что же вы скажете по поводу этой странной истории, мистер Холмс? — спросил он.
— Я думаю, вы спокойно можете принять наследство, тем более, что деньги ведь принадлежат вам.
— Я и решил сделать так, — сказал князь Тамара, — но картину в ваших руках я хотел бы предоставить вам в память о преступнике, которого вы обезвредили с такой отвагой. Быть может, она через много лет напомнит вам ваши приключения в Венеции и ваших венецианских друзей.
— Я очень благодарен вам, — ответил сыщик, бережно складывая картину, — я зачислю эту так называемую картину в свою коллекцию курьезов.
После того как Шерлок Холмс возвратился к себе домой, он в течение долгих часов молча пролежал на диване и только время от времени брал в руки нарисованную покойным Буонотти картину, подробно рассматривая ее.
Когда Гарри Тэксон как-то открыл дверь, чтобы посмотреть на своего уважаемого начальника, последний подозвал его к себе и передал ему картину.
— Рассмотри-ка внимательно эту картину и скажи мне, не найдешь ли ты на ней что-нибудь особенное.
Юноша тщательно рассмотрел всю картину.
— Картина очень плоха, — сказал он, — рисовавший ее совершенный неуч, который, вероятно, и первый раз взял в руки карандаш для рисования.
— Правильно, милейший Гарри, — улыбаясь, ответил Шерлок Холмс, — а дальше что?
— Под столбом я вижу неясно нарисованные три креста.
— И это правильно; и что же, по-твоему, это должно значить?
— Вероятно, это какое-нибудь предостережение, — задумчиво сказал молодой человек.
— Возможно, но для кого? Картина давно уже лежит в столе покойного преступника, и, наверно, сегодня утром какой-то незнакомец ее рассматривал. Так как предполагалось отнести ее в дом князя Тамара согласно последней воле покойного, то и прислуга князя увидела бы ее. Словом, эта картина скрывает какую-то тайну, которую мы постараемся раскрыть сегодня вечером.
На пристани Лидо, маленького острова, расположенного на расстоянии получаса от Венеции, близ материка, в этот вечер царило большое оживление. Публика стремилась к пароходу, чтобы еще до поднимавшейся на горизонте грозы поспеть в город.
Сыщик и его помощник молча шли своей дорогой.
— Стой, — воскликнул Шерлок Холмс, — вон там аллея тополей, мы на верном пути, а вон и скамейка, указанная на картинке преступника, а недалеко от нее должен находиться и столб.
Вдруг Шерлок Холмс остановился, как вкопанный, устремив взор на какую-то женщину, которая перед ними заворачивала в аллею тополей.
— Вон, в ров! — шепнул сыщик своему помощнику.
Спрятавшись, они услыхали приближающийся шелест дамских юбок. Какая-то женщина прошла мимо того места, где сыщики скрылись.
Сейчас же сыщик выскочил из рва и бегом направился к скамейке. Когда подошел Гарри, он увидел, как Шерлок Холмс, все время стоявший наклонившись, медленно приподнялся.
— Вы нашли что-нибудь, начальник? — крикнул ему юноша.
— Нашел, — ответил сыщик со странным смехом, — я нашел, что мы опоздали на десять минут. Под камнем, так определенно указанным преступником, находится большая яма, которая, вероятно, была закрыта травой. Несомненно, здесь находилась кладовая покойного Буонотти. Теперь она пуста! Но пойдем, поторопимся!
Большими прыжками они побежали обратно к пристани.
— Напрасно! — через несколько минут крикнул Шерлок Холмс. — Вон там, на расстоянии не более 500 метров отсюда, уходит пароход!
На другое утро великий сыщик спокойно сидел в своей комнате.
— Через час, Гарри, — равнодушно сказал он, — мы можем отправиться.
В назначенное время Шерлок Холмс стоял в одном из переулков, из которого он мог наблюдать как за дворцом Гримальди, так и за Каналом Гранде, где находился Гарри Тэксон со своей гондолой.
Сыщик предусмотрел возможность, что взятая им теперь под надзор графиня вздумает совершить прогулку сухим путем. Он не ошибся. Под вечер графиня вышла из дворца.
Резким свистом он призвал Гарри Тэксона, который сейчас же подошел со своей гондолой.
— Ты отправишься за ней по пятам, так как она тебя не знает, а я буду следить с более отдаленного расстояния. Не обращай на меня никакого внимания, даже если ты потеряешь меня из виду. Ты видишь вон там стройную женщину в сером платье с кружевным платком на голове? Проследи за ней и помни, что от твоих наблюдений зависит успех нашего дела!
Задача Гарри была облегчена тем, что графиня ни разу не обернулась. Чем дальше она удалялась от центра города, тем улицы становились пустыннее. Наконец она дошла до части города, пользовавшейся нехорошей славой. На одном из углов находился одинокий трактир, где простонародье за несколько чентезимов распивало густое красное вино, закусывая куском сыра.
Не задумываясь ни секунды, графиня зашла в этот трактир, причем, по-видимому, она приходила сюда уже не в первый раз.
Гарри сомневался, следует ли ему пойти за ней, а потому он повернул обратно.
— Ну что, мой милый, куда девалась прекрасная синьора? — спросил его Шерлок Холмс
— Она в том трактире, начальник, но я не знаю, как быть дальше. Окна и двери герметически закупорены
— И расслышать ты тоже ничего не успел? — спросил сыщик.
— Ни одного звука, — гласил ответ.
— Ничего, для нашего брата не существует непроницаемых стен и ставен, мы как-нибудь заглянем в этот таинственный дом, я это устрою.
Оба сыщика подкрались к дому и стали его обходить.
— Вон наверху что-то светится через щель ставни, — шепнул Шерлок Холмс своему помощнику, — если ты станешь мне на плечи, то ты увидишь, что делается внутри.
Великий сыщик нагнулся, и юноша одним прыжком вскочил ему на плечи.
Не успел он заглянуть через щель, как издал громкий крик испуга. Он соскочил на землю и уже хотел броситься к двери, как Шерлок Холмс схватил его за руку.
— Что с тобой? Что ты увидел? Сначала опомнись, ты вне себя!
— Графиня! — вырвалось у юноши. — Лежит вся в крови, она убита!
— Не может быть! — воскликнул Шерлок Холмс. — Как это могло бы случиться в столь короткое время?
В следующий момент они уже стояли на пороге комнаты, тускло освещаемой висячей керосиновой лампой.
Гарри Тэксон оказался прав: графиня лежала, вытянувшись, на полу, в луже крови. Она прижимала руку к груди, из которой все еще сочилась кровь.
Шерлок Холмс нагнулся и пощупал ее пульс.
— Она еще жива! — радостно воскликнул он и умелой рукой открыл ей платье, чтобы осмотреть рану.