– Да ты и вправду замерзла, – тихо рассмеялась Серафима. – Сколько у вас там сейчас в Италии градусов?
– За тридцать, – чуть слышно сказала Анжела.
– Ну конечно, после таких температур Москва кажется арктическим ледником. Как долетела?
Анжела запнулась:
– Нормально.
– С пересадками?
– Да.
– Надолго к нам?
Тут же Серафима сделала сама себе выговор за бестактный вопрос: можно подумать, ты уже хочешь ее спровадить… Следи за своей речью… Не забывайся…
Анжела как-то неопределенно повела плечами и нахмурилась.
– Не знаю. Посмотрю. Пока не могу сказать ничего определенного. Зависит от многих обстоятельств и факторов.
Серафима нажала на кнопку вызова лифта.
– Понятно. Сейчас согреешься на кухне. Выпьем чай или кофе. Что хочешь?
Лифт остановился на одном из этажей. Анжела как-то странно посмотрела на Серафиму. В глазах мелькнул испуг:
– У вас часто ломаются лифты?
– Нет. С чего ты взяла?
– Лифт стоит на месте. Кто-то его остановил?
– Сейчас он поедет. Наверное, маленькая техническая неисправность. Небольшая пауза. Так бывает.
И в самом деле, после того как Серафима пару раз настойчиво нажала на кнопку, вскоре раздалось шуршание лифта. Когда кабина остановилась, Анжела отступила назад, как бы спрятавшись за спину Серафимы.
Они зашли в лифт, и Серафима увидела, как ее знакомая бледна и напряжена. Сейчас отойдет. Посидит на кухне, выпьет кофе и оттает. Наверное, перелет, общая усталость… вот все эти факторы и сказались на самочувствии.
На кухне Анжела какое-то время сидела, глядя прямо перед собой в одну точку. Когда Серафима поставила перед ней чашку кофе, Анжела вскинула на нее крупные карие глаза:
– Спасибо. – Она прекрасно говорила по-русски, с едва заметным акцентом: – Я, наверное, свалилась тебе как снег на голову?
– Ничего. Все нормально.
– Понимаешь. Внезапная командировка, – начала она, оправдываясь.
– Что-то срочное по работе?
Та часто-часто закивала головой:
– Да. Я сама не ожидала. У нас обычно так не делается. А тут… Минимальное время на сборы – и вперед! А где твой… – она запнулась.
– Друг? Леонард в командировке.
– Ясно. Жаль, что его нет. Он мог бы мне помочь.
– В чем?
– В одном деле. – Анжела нахмурилась. – Если честно, то я на него рассчитывала. Не думала, что его не будет в Москве.
– Его нет. И когда будет – не знаю. Тоже срочная командировка.
Анжела испытующе посмотрела на Серафиму:
– Тогда, может быть, я расскажу тебе…
Но…
– Я не выдам.
Серафима налила себе вторую чашку кофе и приготовилась слушать.
– Я рассказывала, что работаю в одной исследовательской лаборатории.
– Говорила в общих чертах.
– Так вот, – запнулась Анжела. – Это правда. Но не вся.
– Я слушаю…
Кофе был горячим и сладким. Серафима пила такой нечасто. Понимала, что он нагоняет лишние калории. Такой кофе не бодрил, а скорее успокаивал. Вот и сейчас она нуждалась в успокоении, так как все время нервничала из-за Леонарда. Она постоянно задавала себе вопросы: где он и что с ним сейчас? И вот сию минуту, сидя на стуле напротив Анжелы, Серафима почувствовала, как ни странно, облегчение. Может быть, потому что собиралась вникать в чужие проблемы, а не копаться в своих. В ней включился психолог, готовый выслушать пациента. Но Анжела молчала.
– Я слушаю, – мягко повторила Серафима.
– Я… короче. Не слишком ли обременяю тебя? – выпалила Анжела.
– Ничего. Все нормально…
Из рассказа Анжелы складывалась следующая картина. Она трудилась в одной закрытой лаборатории, где занимались секретными разработками. Сказав об этом, Анжела сделала страшные глаза и замахала руками. Один проект, связанный с авиацией. Причем рассматриваются те разработки, которые были сделаны еще в прошлом веке. Начиная с 20-х годов. И вот с некоторых пор ей стало казаться, что за ней следят, с тем чтобы украсть результаты исследований. А в Россию она прилетела, чтобы кое-какие наработки обсудить со сведущими людьми в Москве.
– Как же ты можешь что-то обсуждать, если это секретные исследования? – удивилась Серафима.
– Ведь эти люди тоже когда-то работали над похожей тематикой. Поэтому было бы интересно с ними поговорить. И конечно, не раскрывая суть моих интересов. Но… понимаешь, теперь мне кажется, что за мной следят.