Его появление на улицах финансового квартала было подобно появлению экзотической птицы в курятнике. Он выделялся, но не кричаще, а как-то... естественно. Словно это не он был чужаком здесь, а весь остальной мир вдруг оказался не к месту.
Каждый его шаг был похож на отдельное произведение искусства. Казалось, что под его ногами не асфальт, а красная дорожка Каннского фестиваля. Он не шел, он дефилировал по подиуму, имя которому - жизнь.
В руках у него не было ни портфеля, ни дипломата, ни даже смартфона. Создавалось впечатление, что все необходимое он носит в своей голове. А может, ему просто ничего не было нужно, кроме самого себя.
Он проходил мимо стеклянных небоскребов, и те, казалось, склонялись, чтобы лучше его рассмотреть. Фонтаны, мимо которых он проходил, начинали бить сильнее, словно отдавая ему честь. Даже голуби, обычно безразличные ко всему, кроме хлебных крошек, провожали его уважительными взглядами.
Этот человек был подобен ходячей загадке. Глядя на него, хотелось немедленно узнать его историю, понять, кто он и откуда. Но в то же время возникало ощущение, что любая попытка разгадать эту тайну только добавит новых вопросов.
Он шел по улицам Милана, и город, казалось, замирал, чтобы посмотреть на него. А он шел, не обращая внимания на произведенный эффект, словно для него это было обычным делом - заставлять мир крутиться вокруг себя.
Мужчина вошел в офисное здание так, словно это был его собственный дом. Консьержи на входе расплылись в улыбках, будто увидели долгожданного мессию. Они пропустили его без лишних вопросов, хотя обычно устраивали посетителям допрос, достойный КГБ.
Хостес за стойкой регистрации чуть не вывихнула шею, провожая его взглядом. Она улыбнулась ему той улыбкой, которую обычно приберегают для кинозвезд и миллиардеров. Но наш герой лишь слегка кивнул, словно говоря: "Да, я знаю, что я неотразим. Не стоит напоминать".
Перед ним услужливо распахнулись двери лифта. Толпа офисных работников, уже набившихся в кабину, готова была выпрыгнуть оттуда, чтобы уступить ему место. Но он лишь покачал головой и направился к лестнице.
Он поднимался по ступенькам с грацией балетного танцора. Казалось, что лестница сама подстраивается под его шаг, а не наоборот. На каждом пролете он останавливался на секунду, словно давая возможность невидимым папарацци сделать удачный кадр.
Третий этаж встретил его тишиной, нарушаемой лишь шелестом бумаг и тихим гудением компьютеров. Он шел по коридору, и казалось, что стены раздвигаются, чтобы дать ему пройти. Офисные работники выглядывали из-за своих кубиклов, как сурикаты из нор, чтобы посмотреть на это чудо в человеческом обличье.
Наконец, он остановился перед дверью с табличкой "Ирэн Амантэ - психолог". Он посмотрел на свои часы так, словно сверял их с атомными часами в Гринвиче. Стрелки показывали ровно 15:00. Ни секундой раньше, ни секундой позже. Казалось, что даже время подчиняется его воле.
Стук был не громким и не тихим, ровно таким, каким он должен быть. Три удара, идеально ритмичных, словно их отрепетировали сотни раз. Это был стук человека, который знает, что дверь обязательно откроется, потому что иначе и быть не может.
И вот он стоял там, перед дверью кабинета психолога, как актер перед выходом на сцену. Готовый к чему угодно, но в то же время абсолютно расслабленный. Словно то, что должно произойти за этой дверью, уже предрешено, и ему остается лишь сыграть свою роль в этом спектакле жизни.
Сеанс 1. Начало.
Хозяйка кабинета - Ирэн сидела за столом, колотя по клавишам ноутбука с энтузиазмом дятла, обнаружившего особенно сочное дерево. Когда дверь открылась, она подняла глаза, и на её лице отразилась та смесь эмоций, которую обычно испытывают люди, обнаружившие в своём супе таракана, но не желающие обидеть повара.
Увидев Николя, она захлопнула ноутбук так резко, словно там хранились государственные тайны или рецепт её фирменного торта. Её улыбка появилась на лице, как солнце из-за туч - неожиданно и не совсем убедительно.
"Присаживайтесь", - сказала она тоном, которым обычно приглашают на собственные похороны.
Ирэн была красива той особой красотой, которая заставляет мужчин забывать о своём возрасте и кредитной истории. Её лицо было как карта местности после небольшого землетрясения - интересно, но слегка тревожно. Морщинки в уголках глаз намекали на то, что она либо много смеялась, либо постоянно щурилась, пытаясь разглядеть смысл в поступках своих пациентов.