Огромный горный кряж был родителем узкого, но чрезвычайно быстрого ручья, спускавшегося в низину мощной широкой рекой, испещряя огромный лесной массив множеством подтеков, образуя различные по форме и размеру острова и полуострова. Это было бы просто невероятное зрелище с высоты птичьего полета, но и здесь, на земле, оно было чрезвычайно волнующим. Как бы ни гордились люди достижением своего ума, причудливыми формами своей архитектуры, разнообразными красками картин и линиями статуй, они не создали ничего, что могло бы сравниться с красотой того, что появилось задолго до рождения человека.
Темные полоски леса будто бы стекали вниз, на залитую солнцем огромную низину, заросшую кустарниками и цветами. Но это было далеко отсюда. В месте, где нашел свой приют Кай, всюду, куда доставал взгляд, простирался древний мешаный лес. Если три дня идти на восток, можно дойти до "края мира" - места, где обрывом кончается лес, а внизу плещутся об острые скалы, торчащие со дна, соленые воды, разбиваясь пеной; воет ветер, гуляющий среди каменных пещер, невидимых глазу. До ближайшего города больше дня езды на автомобиле, на то же, чтобы преодолеть такое расстояние пешком, может уйти почти неделя при плохой погоде.
Казалось, крошечное поселение, где живут всего лишь девять семей, притаилось в самом центре леса, подальше от прогресса, мегаполисов, притворства и обмана...На краю мира.
Кай выбрал это место именно из-за его расположения, но даже он не думал, что задержится здесь больше чем на месяц.
С того времени прошел год.
Он избрал для себя скромную полуразвалившуюся лачугу, с годами покосившуюся на бок и вросшую левой своей частью в землю. Деревянные доски прогнили или заросли мхом и плющом, крыша давным-давно обвалилась, а посреди большой комнаты росло дерево, которому, по меньшей мере, было лет сто. На то, чтобы хоть немного отремонтировать лачугу, у Кая ушло несколько месяцев. Все это время он трудился один, выполняя всю работу и отказываясь от помощи своих новых соседей, которые каждый день заходили проведать его, из любопытства или из добрых побуждений. Трудно было сказать, какое из этих чувств было сильнее. Люди здесь были приветливы. Они не спрашивали, почему Кай выбрал для себя столь безлюдное место для жизни, зачем приехал сюда и с какими намерениями. Они спросили только, не голоден ли он, и хватает ли у него теплой одежды.
Когда его лачугу проведал староста - высокий старик с длинной, до пояса, белоснежной бородой, но все еще с гордо расправленными плечами, он лишь сказал, вертя в руках резную деревянную трубку:
- У каждого из нас были свои причины, чтобы переехать сюда. Человеку с добрым сердцем здесь всегда рады, иных природа тут просто не потерпит. Так было раньше, задолго до твоего рождения, и будет всегда.
После его визита, местные, очевидно, успокоились, и перестали сюда ходить, подарив Каю долгожданный покой. Но ненадолго.
Подходя к своему жилищу, Кай испытывал сильную гордость. Его домик так и не встал прямо, как в молодости, но теперь можно было не опасаться, что однажды ночью он просто развалиться на части, когда левая стена обрушится. Крыша больше не протекала, с какой бы силой ни шел дождь. Старинная каменная печь была восстановлена, и давала тепло и свет. Здесь не было электроэнергии, газа, водопровода или отопления. Все это заменяла печь и старый колодец, стоявший примерно в пятистах метрах от домика. Внутри дома была крошечная кухонька, шагов пять в длину и где-то три в ширину, одной из стен которой служила стенка печи. В углу помещался грубо сколоченный деревянный стол, который Кай так же сделал своими руками, и два стула. В другой комнате стояла кровать, шкаф, стол и книжная полка.
Каждое утро Кай ходил к реке, чтобы умыться. Там же он стирал свои вещи и мылся несколько раз в неделю. С приходом холодов он приносил несколько ведер воды, грел их и мылся прямо во дворе, обливаясь чуть теплой разбавленной водой.
Ему нравилась жизнь добровольного затворника. Не пользуясь своими демоническими силами, он мог прибывать в относительной безопасности. По крайней мере, прошло уже больше года с тех пор, как Отец отпустил беглянку, а Кай все еще жив, и демонам так и не удалось обнаружить его. Но чтобы выжить здесь, ему пришлось полностью отказаться от всего. Он не смел тронуть никого из местных жителей, поэтому по неволе перешел на человеческое питание для получения энергии и сон для восстановления сил. Он больше не мог делать того, что умел еще в прошлом году, зато стал намного сильнее физически, научился обращаться с различными инструментами, стрелять из лука, чинить многие вещи и даже одежду, готовить. Привык к простоте. Еще год назад ему бы и в голову не пришло, что он способен прожить без силы, практически человеком, а теперь он страшился того, что случится, если исчезнут обстоятельства, заперевшие его в этой глуши, потому что не доверял даже самому себе.
Вернувшись с охоты с сумкой, полной дичи, грибов и орехов, он повесил лук на огромный гвоздь у входа, снял с себя мокрую от пота рубашку, оставил сумку на стуле и снова вышел на воздух, душа полной грудью. Наклонившись, Кай облил себя водой из бочки и набросил на плечи полотенце. У него не было даже часов, поэтому приходилось определять время по солнцу. Сейчас было около трех часов дня. Погода была прохладная и облачная. Может статься, что уже к концу этой-началу следующей недели начнутся первые заморозки.
Оставив себе двух только что пойманных птиц, он сложил оставшихся четырех в другую сумку, сменил рубашку и снова двинулся в путь. На то, чтобы добраться до ближайшего своего соседа - рыбака и столяра одновременно, у него обычно уходило около двадцати пяти - тридцати минут. Зайдя к нему, Кай выменял одну из птиц на две рыбины.
Местом следующей его остановки стал некогда красивый деревянный дом с мансардой. Лучшие его годы давно ушли в прошлое, но хозяева все еще содержали его в идеальной чистоте. Постучав в дверь, Кай замер на пороге, дожидаясь, пока ему откроют.
Внутри дома послышались легкие шаги, и когда дверь открылась, с порога на него смотрела миловидная молодая женщина. Ее темные волнистые волосы были собраны в толстую косу, переброшенную на одну сторону, кончик ее покачивался на уровне бедра женщины. Красивые миндалевидные глаза светло-орехового оттенка с любопытством смотрели на него.
- Привет, Кай, не ожидала увидеть тебя сегодня.
- Привет, Кармен. Я принес птиц, - сказал он, протягивая ей сумку.
Кармен поблагодарила его и предложила войти в дом. Кай уже бывал здесь много раз, но все равно на какой-то миг залюбовался внутренним убранством дома, такого не похожего на его собственный. Здесь была и красивая, искусно вырезанная мебель, мягкие подушки, статуэтки, картины на стенах, занавески на окнах и прочие приятные мелочи, дарившие уют. Да и цвета, преобладающие здесь, были не коричневыми с серыми, а всевозможные оттенки желтого, оранжевого и красного.
Брат Кармен - Люк - сидел в мягком кресле, углубившись в газету. Несмотря на отсутствие электричества, Люк любил быть в курсе дел, творящихся в мировом сообществе. Поскольку Кармен по работе приходилось минимум дважды в неделю бывать в близлежащем небольшом городке, где, впрочем, электричество все же было, у них в доме были книги и местная пресса, а так же большое количество мощных фонарей, работающих на батарейках и радиоприемник. Трудно было бы найти более непохожих близнецов, чем Люк и Кармен. Она была статной красавицей с темными волосами и карими глазами, он - тощий, как жердь, светловолосый и светлоглазый.
Люк заметил Кая только после того, как демон поздоровался с ним. Поправив очки на переносице, Люк отложил в сторону газету и предложил гостю попробовать маковый рулет, приготовленный его сестрой.
Кай присел за стол, придвинув к себе поднос с угощением, взял чистую чашку, поставленную здесь словно бы для него, и плеснул себе чаю из фарфорового заварника.
- А где Кармен?
- У нее клиент, - по тому, с каким выражением прозвучал голос Люка, Кай предположил, что хозяин снова взялся за газету. Только Люк был способен спорить по поводу цены на нефть в странах третьего мира или обсуждать ядерную политику Франции с таким чувством, словно эти проблемы касались его лично, но при этом оставаться совершенно равнодушным ко всему, что происходило здесь.
Допив чай, Кай поднялся из-за стола и тихонько отворил дверь соседней комнаты, где располагался кабинет Кармен. Действительно, она сидела за столом, делая какие-то записи, а, напротив, в кресле сидел жилистый старичок со смуглым подветренным лицом.