И все же Корделия по неясной для нее самой причине предпочитала держаться от этих человекообразных машин подальше. В самом их существовании, в их странной псевдожизни ей виделось некое издевательство, насмешка. Или… святотатство. Иного слова она подобрать не могла. Именно это устаревшее определение — святотатство. Попрание если не божественных, то вселенских законов. Человек по сути своей существо слабое, несовершенное, со множеством преступных слабостей, замахнулся на роль бога. Будто крикнул на всю вселенную: «Вот, смотри, как я могу! Я тоже могу создать существо по своему образу и подобию!» Было во всем этом что-то… неправильное. А если окажется, что Бозгурд прав и киборги способны мыслить, то это и вовсе ни в какие ворота не лезет. Это уже что-то глубоко порочное, гадкое. Найджел явился к ней, подобно злому духу из древних легенд.
Когда-то, очень давно, во времена религиозного мракобесия, люди не сомневались в существовании темных созданий, занятых охотой на их души. И был у этих темных созданий предводитель — дьявол. Этот дьявол время от времени являлся к кому-нибудь из людей и предлагал заключить сделку, богатство и власть в обмен на душу. Все это, конечно, сказки. Люди сочиняли их от невежества и страха. Но то, что случилось в «Доме с привидениями», очень уж эти легенды напоминает. Найджел предлагает ей продать… нет, не душу, разумеется, а скажем, ее репутацию, ее мировоззрение, ее принципы, ее идеалы в обмен на… чудо? Он обещает ни много ни мало воскресить ее погибшего сына! Взять его генокод и вырастить разумного киборга. О демоны космоса, да что же это такое! Это же в голове не укладывается! Ее сын — киборг! А те двое, профессор и актриса, на это согласились. К ним тоже приходил дьявол? Или они сами его вызвали? И не стала ли эта сделка причиной их гибели?
Корделия прошла в огромную светлую кухню, почти всегда стерильно чистую, ибо она не имела ни времени, ни возможности воспользоваться ее техническим совершенством, и включила кофеварку. Ей необходимо подумать. Крепко подумать.
К вечеру на комм поступила вся заказанная ею информация о сорванных киборгах.
— Иллюстрации живописные, — предупредил Ордынцев. — Будешь смотреть, держи пакетик под рукой. Зрелище не для слабонервных. Этот ролик гоняли по «ГалаNews24». Удалось достать нередактированную версию.
Она открыла присланный файл. Что это? Пресловутый бунт машин? О нем, кажется, предупреждали еще в ХХ-м веке. Книги писали, фильмы снимали. Был такой писатель-фантаст Айзек Азимов, один из первых, кто сформулировал три фундаментальных закона робототехники:
1. Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред.
2. Робот должен повиноваться всем приказам, которые даёт человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону.
3. Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому или Второму Законам.
Во времена Азимова о киборгах писали только самые дерзкие фантасты, а робототехника делала первые неуклюжие шаги. Но писатель уже излагал этические нормы. Робот не может причинить вред человеку. Робот должен повиноваться. Этот Второй закон должен быть вкраплен, вшит в саму основу программы, чтобы не случилось того самого бунта. И этот закон вшивают. У киборгов есть блок подчинения хозяину. Имплантаты жестко блокируют мышцы, если действия живой машины входят в противоречие с приказом высшего существа — человека. Но Второй закон не всесилен, и тогда происходит… срыв. Кровь, разорванные тела, свернутые шеи, расстрелянный киборг… Срыв на военной базе, в лагере наемников. DEX в качестве тренажера, живой движущейся мишени. Обезоруженный приказом киборг и два десятка жаждущих крови двуногих. Еще один срыв. Метановые рудники. Планетоид на задворках звездной системы. Средняя температура –220. Работа в шахте по 20 часов. Осужденные преступники и киборги. Нечеловеческие условия эксплуатации плюс — «шалости» скучающих вертухаев. Сорванный — снова «шестерка». Одиннадцать трупов. Машину срывает, потому что она… человек?
Корделия свернула вирт-окна. Машина сходит с ума от боли, издевательств и невыполнимых приказов… Но машина не может сойти с ума. Сойти с ума может только человек. Личность. А если Бозгурд сказал правду? Если они в самом деле могут сотворить… воскресить?.. И она готова поддаться соблазну, как некогда поддалась Эмилия Валентайн. Да и кто бы не поддался? Какая мать не согласилась бы вернуть своего ребенка? Клонирование умерших запретили еще пятьдесят лет назад, едва лишь технология утратила свою экзотичность и стала почти заурядной медицинской процедурой. Выращивание органа для трансплантации, замена утраченной конечности для раненого солдата или пострадавшего в катастрофе неудачливого пилота. Бесплодная женщина могла заказать ребенка-пробирочника. Но клонирование умершего каралось по всей строгости закона, как некогда каралась нелегальная продажа почек. Время от времени накрывали подпольные лаборатории, оснащенные центаврианскими репликаторами. Было время, когда Корделия подумывала обратиться в одну из таких лабораторий. Она слышала, что на Джек-поте, этой галактической Тортуге*, можно заказать любого клона. Достаточно предоставить в распоряжение «ученых» генетический материал. Но она не решилась. Кто вернется к ней с той стороны? Мартин? Доминик? Или ей предстоит встретить бессмысленный взгляд зомби? Нет, это слишком страшно. Это снова то старое, почти вышедшее из употребления слово, святотатство.
Бозгурд вызвал ее по видеофону через неделю.
— Прилетай на Новую Верону, — бросил он и сразу отключился.
На Новую Верону? Почему туда? Новая Верона — престижный «дачный» поселок. Там нувориши спешат обзавестись недвижимостью. Урвал кусок от торговли титаном, платиной или импульсной взрывчаткой — и туда, на Новую Верону. Корделия бывала на Вероне как гостья, чаще вынужденно, ради сохранения и поддержания связей, но упрочить свое положение как завсегдатая не стремилась. Ей хватало собственного террариума — Геральдики.
Она связалась по комму с Ордынцевым.
— Разыщи МакМануса. Пусть готовит «Подругу смерти». Мы летим на Верону.
Комментарий к Глава 6. Искушение
*Тортуга - остров в Карибском море, служивший убежищем для пиратов.
========== Глава 7. «Подруга смерти» ==========
Свое странное и даже пугающее имя яхта обрела в честь давних событий, когда ее будущая владелица, после гибели «Посейдона», оставила научное поприще и подалась в военные репортеры.
Обретя память, которая долго и милосердно держала ее в исцеляющей темноте, Корделия внезапно обнаружила свершившиеся в ней перемены. Она все помнила, все до мельчайших подробностей, могла назвать имя своей матери, описать дом своего детства, перечислить школьных и университетских преподавателей, назвать все адреса. Она помнила первую встречу с Домиником, помнила первый крик новорожденного сына. Она могла безошибочно указать все супермаркеты, где они покупали детские вещи, и все придорожные кафешки, где они с Домиником завтракали, если рассвет заставал их в дороге. Память, давшая ей передышку, внезапно ошеломила своей педантичностью. Память вернулась, но не чувства.
Корделия лежала с закрытыми глазами, вновь и вновь перегоняя по изнанке век все радостные и устрашающие события, и… смотрела их всего лишь как дотошную видео презентацию. Она ничего не чувствовала. Картинки. Летопись. Почему? Неужели она утратила другую память? Стала будто неживой, пластиковой? Но все медицинские осмотры показывали, что физически она в полном порядке. У нее нет никаких повреждений. Ни мозг, ни психика не понесли никакого значимого ущерба. Она в порядке. Тогда что с ней? Что за странная атрофия чувств ее постигла? Вновь ей вспомнился момент ее мимолетного, воображаемого единения с космосом, когда космос, бесконечный, холодный, непроницаемый, заглянул в ее сердце через нависающий иллюминатор. Она вспомнила множество мерцающих равнодушных глаз. Нет, не совсем равнодушных, в этих глазах был интерес естествоиспытателя, глядящего в микроскоп. Ее в этот микроскоп изучали. Затем у нее что-то изъяли. Нетелесное. Может быть, у нее изъяли душу? Она кому-то понадобилась, одному из тех, кто готовил стекло с препаратом? Чувств больше нет. Она даже не страдает. Не умеет. Что это?