Как рано ни приди в цех, Важник уже там.
— Брагина, давай ко мне.
В своем кабинете он снял пиджак и повесил его на плечики. Откуда-то вытащил цветную тряпочку, вытер со стола пыль — окно на ночь оставалось открытым. Положил тряпочку на место, посмотрел на кресло, буркнул, опять взял тряпочку, протер сиденье. Однако садиться не стал, склонился над столом, раздраженно разбросал бумаги и, найдя нужную, сунул ее Тоне. А сам отошел к окну, стал смотреть в него, запустив руки в карманы.
Тоня прочла.
— Ого! Торопится Шемчак. На тридцать процентов нормы щелока урезать!
— Так что будем делать?
— Ничего ультразвук не дал. Сколько раньше расходовали щелока, столько и теперь.
— Как же тогда можно уменьшить норму?
— Тут я маху дала. Нормы были завышены.
— Вот она, твоя хитрость. Всегда боком вылезает.
— А брак покрывать мне надо было как-то?
Важник, видимо, пытался что-то придумать:
— Этот ультразвук для здоровья не вреден? Мы бы тогда через санинспекцию...
Тоня усмехнулась:
— Не вреден.
Он рассердился:
— Откуда мне знать? Придумывай сама, если можешь.
В конце концов, Важника это все мелочь, копейки. Оба они не первый день в цехе. Мало ли бывает бесполезных изобретений, без них нельзя представить технический прогресс. Никто ничего не потеряет, только у Тони уменьшат нормы расхода на щелок и ей будет чуть-чуть труднее работать.
Может быть, Тоня и махнула бы на это рукой, но однажды Шемчак привел к ней командировочных с Волгоградского тракторного. Он заинтересовал их ультразвуком, они заказали себе чертежи на установку, но, как люди осторожные, решили расспросить производственников.
Тоня отаетила уклончиво.
— Приезжайте через месяц,— сказала она.— Посмотрим, какой получится экономический эффект.
Они засмеялись:
— Ну-у-у! Какой вы насчитаете, такой и получится.
Их было двое, оба молодые, один черный, с пижонскими усиками, он наверняка понял. А Тоня решила: не позволит она насчитать липовый эффект. Что там говорить, нормы Шемчак уменьшил справедливо, но эффект считают не по нормам, а по фактическому расходу. Тут кое-что зависит и от нее.
Помог ей случай: пошел брак. За час перед щековой дробилкой выросла желтая гора развалившихся стержней. Тогда-то Корзун и пожалел, что уволился Валя Тесов. Сам он разобраться в причине брака не мог. На оперативке Важник кричал на него, стучал по столу кулаком.
В конце смены Тоня увидела шагающего враскачку вдоль сушил Корзуна.
— Что думаешь делать, Антонина?
Она уже успела сделать все что нужно, уже знала, через час выползут из печей годные стержни, но он этого не знал. Тоня пожала плечами:
— А мне что? Я по техническим условиям работаю.
— Ты у нас молодец, известно. Замутишь воду, а другим потом расхлебывать.
Тоня не стала с ним спорить:
— Не расхлебывай.
— Я думаю, щелок опять плохой.
— Что ты в нем понимаешь? Отличный щелок.
— Отчего же стержни разваливаются?
— Откуда мне знать. На то техчасть есть.
— Может, крепитель добавить?
Она пожала плечами:
— Добавь.
Тогда он, пожевав воздух, поступился самолюбием:
— А ты что посоветуешь?
Он был в ее руках. Она взяла грех на душу:
— Расход щелока увеличить.
Он подозрительно посмотрел на нее и попросил:
— Ты бы составила рецептуру. Я подпишу.
Тоня и увеличила расход щелока, Хорошо, Шемчак в командировке.
Через две недели вернулся Шемчак. Он прочел листок рецептуры в сменном журнале.
— Откуда эта нелепость, Антонина? Зачем столько щелока?
— У Корзуна спроси. Не видишь разве: его подпись!
Он что-то заметил в ее лице и, медленно опустив веки, спрятал за ними глаза.
Тоне некогда было о нем думать. И даже щелок был ей в ту минуту безразличен. Стоял конвейер, не хватало стержней.
Перед обеденным перерывом позвонил ей начальник модельного цеха, бывший ее сокурсник:
— Тонька, ты где обедаешь? Приходи в диетическую, поболтаем.
— Ой, совершенно нет времени,— сказала она.— Это срочно?
— Срочно. Я возьму тебе обед.
Они сидели вдвоем за столиком в стеклянной призме диетической столовой, и вот что он ей рассказал.
Сегодня было совещание у директора.
— Грачев сидел злой как черт. Что — не знаю, но что-то было. Может, и Шемчак поработал. План, как ты знаешь, горит. Механические цеха, ясно, стали жаловаться на Важника. Грачев стучит по столу: «Нечего за трудностями прятаться!» — но на Важника не смотрит. Литья действительно не хватает. А Важник дорвался до слова и стал людей требовать. Что ему Грачев, родит их? Раньше осенней демобилизации ждать нечего. А Важник уж только рот раскрывает. И тут Шемчак понес... И все про твой участок. Говорит, мол, тихая гавань, люди там на ходу спят... А Сысоев еще в каламбур поиграл: гавань и... это самое. В общем, я понял так: Шемчак тебе враг, все решил на тебя свалить. Мол, и новую технику зажимаешь, а Корзун просто безграмотный....