Тогда они выбрали послов; все решили, что туда отправятся мессир Конон Бетюнский и маршал Шампанский[62]; потом, когда послы были выбраны, бароны разъехались; и маркиз уехал в свои владения[63], и каждый из остальных тоже. А послам поручили нанять корабли для перевозки 4 тыс. рыцарей и их снаряжения и 100 тыс. пеших воинов[64]. Послы приготовились к поездке и отправились без промедления. Они прибыли в Геную, поведали генуэзцам о своем деле и сказали, чего они добиваются, а генуэзцы сказали, что ничем не могут им помочь. Затем послы отправились в Пизу и обратились к пизанцам, и те ответили им, что у них нет стольких судов и ничего не могут сделать[65]. Уже потом послы отправились в Венецию[66], и обратились к дожу Венеции[67], и поведали ему о своем деле, и сказали, что они хотят нанять суда для перевозки 4 тыс. рыцарей и их снаряжения и 100 тыс. пеших воинов. Когда дож это услышал, он сказал, что поразмыслит об этом деле, ибо такое крупное дело должно хорошенько обдумать. Тогда дож созвал всех именитых советников города, и переговорил с ними, и поведал им о том, что у него просили. И когда они хорошенько поразмыслили, дож ответил послам и сказал им: «Сеньоры, мы охотно заключим с вами сделку и найдем для вас достаточно судов за 100 тыс. марок[68], коли вам угодно, на том условии, что вместе с вами отправлюсь я и половина тех, кто во всей Венеции способен носить оружие, причем мы получим половину всего, что будет завоевано и добыто; а сверх того мы поставим вам 50 галер за наш счет и в течение года с того дня, который мы назовем, перевезем вас в любую землю, какую вы пожелаете, будь то Вавилон или Александрия». Когда послы услышали это, они ответили, что 100 тыс. марок это чересчур дорого; и они поторговались так успешно, что сошлись на 87 тыс. марок[69]; и дож, и венецианцы, и послы поклялись исполнить этот договор. Затем дож сказал, что он хотел бы получить задаток в 25 тыс. марок[70], чтобы начать постройку кораблей; и послы ответили, чтобы он направил вместе с ними во Францию послов и им охотно уплатят 25 тыс. марок. После чего послы распрощались и отбыли; дож же направил с ними знатного мужа из Венеции, чтобы получить задаток.
Собор св. Марка в Венеции
После того дож приказал возглашать по всей Венеции свое повеление: ни один венецианец не смеет отныне вступать ни в какие торговые сделки — пусть все помогают строить флот; так они и сделали[71]. И они начали сооружать самый богатый флот, какой когда-либо можно было увидеть.
Когда послы приехали во Францию, они дали знать, что воротились. Тогда ведено было сказать всем баронам, взявшим крест, чтобы они явились в Корби. И когда все они там собрались[72], послы рассказали, что они получили. Когда бароны услышали их, они были этим очень обрадованы и полностью одобрили все, что послы совершили, и оказали большие почести посланцам[73] дожа Венеции, и вручили им часть денег графа Шампанского и денег, которые собрал мэтр Фульк, а потом граф Фландрский добавил из своих денег, так что вышло 23 тыс. марок. И их вручили посланцу дожа Венеции, и дали ему добрую охрану сопровождать его в обратный путь.
Потом ведено было сказать всем крестоносцам во всех землях, чтобы на пасху все они двинулись в дорогу и между пятидесятницей[74] и августом непременно прибыли в Венецию. Так они и поступили. И когда пасха миновала, они прибыли туда все до единого[75]. И много было отцов и матерей, сестер и братьев, жен и детей, которые очень печалились из-за отъезда тех, кого они любили.
Когда все пилигримы[76] собрались в Венеции и увидели великолепный флот, который был построен, великолепные нефы, большие дромоны и юиссье для перевозки коней, и галеры[77], они сильно дивились всему этому и огромному богатству, что нашли в городе. Когда они увидели, что не могут все разместиться в городе, они посоветовались между собой и решили расположиться на острове Св. Николая[78], который целиком был окружен морем и находился в одном лье от Венеции. Пилигримы отправились на остров и разбили там свои палатки, и устроились наилучшим образом, как только могли[79].
62
Более осведомленный Жоффруа де Виллардуэн, сам находившийся в составе посольства в Венецию и, вероятно, возглавлявший его, приводит полный перечень участников миссии. Это были Жоффруа де Виллардуэн и Милон де Бребан (от Тибо Шампанского), Конон Бетюнский и Алар де Макэро (от Бодуэна Фландрского), Жан Фриэзский и Готье де Годонвилль (от Луи Блуаского). Те же лица упоминаются в тексте договора с Венецией о перевозе (апрель 1201 г.). По данным венецианских хронистов, в составе посольства было 10 человек. У Робера де Клари число послов не указано: он приводит лишь имена Жоффруа де Виллардуэна и Конона Бетюнского, видимо более всего известные рядовым крестоносцам, не называя даже своего «земляка» Алара де Макэро.
63
В действительности после того, как участники совета в Суассоне разъехались, Бонифаций Монферратский не сразу отправился восвояси: 14 сентября 1201 г. он побывал в бургундском аббатстве Сито на заседании капитула цистерцианцев и, надо полагать, добился согласия аббата Пьетро де Лочедио сопровождать его в крестовом походе. Отсюда маркиз направился на Рейн и в конце декабря 1201 г. прибыл в Гагенау, к королю Филиппу (гл. XVII).
64
Первое число близко к тому, которое фигурирует и в договоре с Венецией от 1201 г., обязавшейся поставить флот для перевозки 4500 рыцарей; второе — 100 тыс. пеших воинов — домысел Робера де Клари; текст договора называет 9 тыс. щитоносцев и 20 тыс. пеших воинов. Данные Виллардуэна совпадают с содержащимися в договоре и венецианских источниках.
65
По малодостоверному рассказу Жоффруа де Виллардуэна, четверо из шести французских послов якобы отправились в Геную и Пизу после подписания договора с Венецией. В этих городах еще раньше по указанию Иннокентия III была развернута проповедь крестового похода. Может быть, послы надеялись, что там крестоносцам тоже будет оказано содействие? Генуя и Пиза — соперницы Венеции в Средиземноморье—отказались, однако, принять участке в походе.
66
Послы приехали в Венецию между 4 и 11 февраля 1201 г., преодолев путь в 970 км (расстояние от Компьеня до Венеции через Мон-Сени). Чтобы доехать до цели в столь краткое время, им нужно было проделывать в сутки в среднем по 32 км. Аноним Гальберштадтский сообщает, что французские сеньоры якобы направили в Венецию вместе со своими послами также и Бонифация Монфгрратского, что очень сомнительно. Вообще сведения этого хрониста приобретают достоверность лишь начиная с его повествования о событиях после 15 августа 1202 г., когда сам он приехал в Венецию и стал очевидцем происходившего.
69
В соответствии с условиями договора, заключенного дожем Венеции, с одной стороны, и посланцами графов Шампани, Фландрии и Блуа (см. примеч. 62) — с другой, Венеция обязалась предоставить сроком на один год суда для перевозки 4500 тыс. рыцарей и стольких же коней, 9 тыс. оруженосцев, 20 тыс. пеших воинов вместе с их оружием и снаряжением, а также съестными припасами, которыми она бралась снабдить войско на девять месяцев (в соглашении особо оговаривались нормы продуктовых поставок). Кроме того, «из любви к богу» Венеция принимала обязательство снарядить на годичный срок 50 вооруженных галер за свои средства. Год, в течение которого республика св. Марка должна была построить флот, исчислялся с 29 июня 1201 г. Крестоносцы должны были уплатить Венеции за услуги 85 тыс. марок чистым серебром кёльнской меры («с каждого коня четыре марки, с каждого человека две марки») в рассрочку четырьмя взносами: 15 тыс. марок — к 1 августа 1201 г., 10 тыс. марок — к 1 ноября 1201 г., столько же — к 20 февраля 1202 г. и остальные 50 тыс марок — не позднее конца апреля 1202 г. Венеция выговорила себе половинную долю всего, что будет завоевано.
В отличие от Робера де Клари Жоффруа де Виллардуэн, сам ведший переговоры с венецианцами, нигде не упоминает о каких-либо спорах по поводу цены фрахта. Ни в его сообщении, ни в известиях венецианских хроник не указывается и сумма в 100 тыс. марок, якобы затребованная первоначально с крестоносцев. Относительно же 87 тыс. марок, будто бы выторгованных послами у венецианцев, предполагают, что Робер де Клари слышал о займе в 2 тыс. марок, сделанном послами перед отъездом из Венеции (на оплату первых расходов по строительству флота), и приплюсовал эти 2 тыс. марок к общей стоимости фрахта (85 тыс. марок). Цена, назначенная Венецией, равнялась двойному годовому доходу английского и французского королевств. Следовательно, заключая договор, венецианцы ясно отдавали себе отчет в невыполнимости для крестоносцев его условий.
70
По сообщению Жоффруа де Виллардуэна, дож потребовал уплатить единовременно 5 тыс. марок, которые послы и «одолжили в городе», т. е. у венецианских заимодавцев, вручив полученную сумму Энрико Дандоло (чтобы обеспечить отплытие флота к 24 июня 1202 г.).
71
Известие, по-видимому, недостоверно: коль скоро такое распоряжение было отдано дожем, то Робер де Клари мог узнать о нем только позднее, по прибытии крестоносцев в Венецию летом 1202 г. Коммерческие документы, однако, свидетельствуют, что уже после подписания договора 1201 г. из Венеции был отправлен на Восток один из ее самых крупных кораблей («Рай»), впоследствии участвовавший в боевых действиях крестоносцев.
72
Известие о совете баронов в Корби по возвращении послов из Венеции также не соответствует действительности. Робер де Клари допускает и хронологическую путаницу: из его рассказа явствует, что в дни совета в Корби графа Тибо III уже не было в живых; значит, совет собрался отнюдь не тотчас же по возвращении послов из Венеции. Ведь из повествования Виллардуэна ясно видно, что когда он вернулся в Труа, то застал графа больным, тот был рад его прибытию. По Роберу де Клари, венецианцам вручили в Корби 25 тыс. марок, что не сообразуется ни с одним из условий договора о перевозке. Заслуживает внимания только сообщение о том, что общая сумма уплаченного им ко времени совета в Корби достигла 25 тыс. марок, следовательно, были внесены два первых платежа, обусловленные договором (15 и 10 тыс. марок). В таком случае все описываемое здесь происходило в конце октября 1201 г. (срок уплаты второго взноса — 1 ноября 1201 г.).
73
В гл. VI Робер де Клари говорит об одном венецианском посланце во Францию, здесь же — то об одном, то о нескольких, которым были оказаны почести французскими баронами. Эта путаница — результат либо неточности переписчика, либо сбивчивости повествования самого хрониста.
74
Пятидесятница (троица) — церковный праздник, отмечаемый на 50-й день после пасхи. В 1202 г. приходился на 2 июня.
75
Это утверждение, явно не согласующееся с последующими данными хрониста. По условиям договора предполагалось, что в Венецию прибудут 33,5 тыс. воинов (а по Роберу де Клари, даже свыше 100 тыс., см. примеч. 64). В действительности численность собравшихся была значительно меньшей.
76
Пилигримами, или паломниками, назывались участники благочестивых странствий к «святым местам». По представлениям, распространенным в Западной Европе, крестоносцев также причисляли к пилигримам, сами крестовые походы рассматривались как своего рода «вооруженные паломничества». Поэтому Робер де Клари, подобно многим другим хронистам, нередко именует участников описываемого им крестового похода «пилигримами».
77
Нефы — крупные, тяжеловесные вместительные суда круглой формы с несколькими мачтами и большими парусами, крепившимися с помощью длинных рей («антенн»). Для повышения устойчивости нефа на носу и корме устанавливались деревянные башни, или «зáмки» («шато»). Нефы передвигались медленно и отличались слабой маневренностью. Управление ими требовало умения и опыта.
Дромоны — византийский по происхождению термин, редко встречающийся во французском прозаическом лексиконе и лишь иногда употреблявшийся в поэтических произведениях. Быстроходный военный корабль. В XII— XIII вв. так называли и большие грузовые суда (иначе — галиоты).
Юиссье — военно-транспортные парусные корабли с глубоким трюмом, в который по перекидному мостику через дверцы в кормовой части (huis — отсюда и наименование данного типа судов) можно было прямо с причала вводить коней и таким же образом выгружать их на берег.
Галеры — узкие и длинные, легкие гребные военные суда, оснащенные также и парусами. Обладали высокой маневренностью и быстроходностью.
78
Ныне о-в Лидо вблизи Венеции. Его средневековое название происходит от наименования церкви, в которой хранились «мощи» св. Николая. На острове имелась стоянка для кораблей.
79
Как явствует из рассказа хрониста, крестоносцы решили расположиться на Лидо по собственному выбору: в Венеции для них якобы не оказалось достаточного места. Иначе рисует ситуацию автор хроники «Константинопольское опустошение»: венецианцы вынудили крестоносцев разбить лагерь на острове, фактически выдворив их из города.