Когда отпели мессу, выборщики собрались[362], и держали совет, и говорили об одних и о других, пока венецианцы, и епископы, и аббаты, и все 20 выборщиков единодушно[363] сошлись на том, чтобы императором стал граф Фландрский, и не было никого среди них, кто был бы против. Когда они вот так договорились между собой и когда их совет должен был разойтись, они поручили епископу Суассонскому сказать слово[364]. Когда они разошлись, то все ратники войска собрались, чтобы послушать и услышать, кого назовут императором. Когда они собрались таким образом, то все оставались безмолвными и большинство сильно боялись и сильно опасались, как бы не назвали маркиза[365], а те, кто держали сторону маркиза, сильно опасались, как бы не назвали кого-нибудь другого, кроме маркиза. И поелику они пребывали в таком молчании, епископ Суассонский поднялся на ноги и потом сказал им: «Сеньоры, — сказал епископ, — с вашего общего согласия мы были посланы совершить это избрание. Мы выбрали такого человека, который, как мы знаем, является по нашему разумению подходящим для этого и которым императорская власть будет хорошо использована и который достаточно могуществен, чтобы поддерживать закон и который благороден и знатен; мы сейчас назовем вам его имя: это Бодуэн, граф Фландрии». Когда слово было услышано, то все французы были сильно обрадованы, а были и другие, те, кто были этим сильно удручены, те, которые держали сторону маркиза.
Когда император был избран, епископы, и все знатные бароны, и французы, которые очень возрадовались этому, взяли его и повели во дворец Львиная Пасть с превеликой радостью и превеликим торжеством. И когда все до единого знатные люди был там, они назначили день, чтобы короновать императора[366]; и когда наступил этот день, то и епископы, и аббаты, и знатные бароны, и венецианцы, и французы — все до единого оседлали коней и отправились во дворец Львиная Пасть. Потом они понесли императора в монастырь св. Софии, и когда они вошли в монастырь, то отвели его в некое помещение в боковой части монастыря. Потом они сняли там с него верхнее одеяние, а затем его длинные штаны и после того надели на него короткие штаны из малинового шелка, а потом обули в сапожки, все украшенные сверху богатыми камнями, и потом наконец его облачили в очень богатый хитон, который весь, спереди и сзади, от плеч до пояса, был в золотых пуговицах. А потом на него надели паллий[367]. Это было одеяние, которое, подобно сутане, спереди ниспадало от шеи до сапожек, а сзади было таким длинным, что его свертывали и перебрасывали позади через левую руку; и этот паллий был очень богат и очень красив и весь изукрашен богатыми драгоценными камнями. А потом поверх всего его облачили в великолепную накидку, всю изукрашенную богатыми драгоценными камнями, и орлы, которые были пришиты на ней, сделаны были из драгоценных камней и так сверкали, что казалось, будто все платье пламенеет[368]. Когда он был облачен вот таким образом, его подвели лицом к алтарю; и как только его подвели к алтарю, граф Луи принес ему его императорское знамя, а граф де Сен-Поль принес ему его меч, а маркиз принес ему его корону и два епископа поддерживали под руки маркиза, который нес корону, а два других епископа стояли по обе стороны императора; и все бароны до единого были очень богато одеты, и не было там ни одного француза или венецианца, который не был бы одет в платье из парчи или шелка. И когда император подошел к алтарю, то опустился на колени, а потом с него сняли сперва накидку, затем паллий; тогда он остался просто в хитоне, и потом у него расстегнули золотые пуговицы спереди и сзади, так что он остался совсем голым до пояса, а потом его помазали. Когда он был помазан, ему снова застегнули хитон на золотые пуговицы, а потом облачили его в паллий и, наконец, прикрепили у плеч накидку, а потом, когда он был одет таким вот образом, а два епископа держали корону над алтарем, тогда все епископы двинулись и все вместе взяли корону, и потом благословили ее, и потом осенили ее крестным знамением, и потом возложили ее ему на голову, и, наконец, после этого ему повесили на шею прикрепленный застежкой очень большой драгоценный камень, который император Мануил некогда купил за 62 тыс. марок[369].
363
Судя по венецианским источникам, мнения по поводу возможных кандидатов на трон разошлись. Пятеро выборщиков-венецианцев предлагали избрать императором дожа Дандоло, ломбардцы называли имя маркиза Монферратского, французы — графа Фландрского. После долгих и безрезультатных споров вопрос был решен голосом Панталеоне Барбо, поданным против кандидатуры дожа в силу того соображения, что в этом случае «сеньория империи будет обречена, ибо ультрамонтаны (французы. — М. З.) уедут и у империи не останется защитников»; он же проголосовал против Бонифация, считая, что тот не пожелает остаться в Константинополе, поэтому будет «полезным сделать императором графа Фландрии — он и человек королевской крови, могущественный и богатый, и... охотно останется».
365
Крестоносцы в большинстве своем были из французских земель, поэтому, естественно, склонялись на сторону графа Фландрского. В их глазах ломбардский маркиз был «чужаком».
369
Церемония, описываемая хронистом не всегда, правда, достаточно четко, поскольку ему недоставало нужных слов для обозначения тех или иных элементов облачения и проч., лишь отчасти воспроизводит — в модифицированном виде — комниновскую коронационную традицию, которая была известна крестоносцам, поскольку они имели возможность наблюдать соответствующий ритуал во время коронации Алексея IV (1 августа 1203 г.). Пурпурные штаны и сапожки, драгоценный камень, перекинутый через шею на грудь, скипетр — компоненты византийского обряда венчания на царство. Во всем остальном крестоносцы следовали французскому «регламенту»: вручение государю меча, участие пэров и епископов в возложении короны, вынос знамени, меча и короны знатнейшими рыцарями, помазание (не принятое в Византии), усаживание на трон, послекоронационная трапеза.
Византийский историк XII в. Иоанн Киннам оставил описание одеяний Мануила I Комнина во время приема в конце 1161 г. иконийского султана Кылыч-Арслана II: широкая пурпурная хламида, обшитая жемчугом и драгоценными камнями, а на груди — огромный (размером с яблоко) рубин. Зарисовка Робера де Клари в какой-то мере сходна с указанным описанием.