— Марк! — послышался неразборчивый крик Дориана, сдуваемый ветром.
Я обернулся и увидел, как он бежит в мою сторону.
— Что случилось? — приподнявшись со своего места, встревоженно спросил я.
— Кажется, я нашёл эти ягоды, — возбуждённо проговорил он, разжимая ладонь.
Чёрные ягоды, размером с вишню, выглядели вполне безобидно.
— Как я понимаю, мы всё равно их никак не сможем проверить пока не дадим Эверну.
— Выходит, что так.
— Ладно, — неуверенно выговорил я. — Давай дадим одну, но только ты тогда иди рядом, чтобы наблюдать за ним.
Мы наклонились к Эверну, и Дориан приподнял его в сидячие положение, отчего он сразу болезненно замычал.
— Эв, слышишь меня?
— Да… — сдавленно простонал он.
— Тебе надо съесть эту ягоду, — я поднёс её к его губам. — И запьёшь сразу.
Он с неохотой взял ягоду и, с усилием прожевав её, проглотил.
— Вяжет… рот… как хурма… — процедил он сквозь зубы.
Дориан уложил его обратно, и мы потянулись вниз вдоль реки. Через пару часов произошло то, чего я всё боялся последние дни — пошёл дождь. Сначала он еле капал, но ближе к вечеру усилился и монотонно заморосил. Мы остановились под большим раскидистым деревом и даже успели насобирать, ещё не промокших, веток, чтобы развести костёр. Дориан сходил нарвал каких-то трав, и мы сварили котелок ухи из одной единственной рыбёхи. Сидя возле огня и болтая о том, что мы будем делать в Акарии, совсем не заметили, как проснулся Эверн.
— О чём речь? — неожиданно для нас, хрипло спросил он.
Выглядел наш друг, мягко говоря, плохо. Испачканную одежду дополняла бледно-синяя кожа и тёмные круги под красными глазами. Напоминало это всё — ожившего мертвеца.
— Дружище, ты очнулся! Тебе лучше? — взволнованно поинтересовался я.
— Я бы так не сказал… — задумавшись, ответил он. — Меня знобит, в горле пересохло, и я чувствую, как бьётся сердце… это нормально?
— Бьётся — значит уже хорошо! А остальное сейчас исправим отличным супчиком, — ободряюще произнёс я.
— Ты постоянно стонал от боли, и я тебе тут одни ягоды нашёл, — сочувственно сказал Дориан. — Но не понятно помогают ли они тебе.
— Рука болит меньше, спасибо, — подтвердил он.
После того как мы перекусили, Эверн снова заговорил:
— Сколько нам осталось до деревни?
— А, чёрт его знает, с такой скоростью, как мы сегодня плелись — дней пять ещё точно.
— Так много… — тяжело вздохнул он.
— Быстрее, увы, никак, — покачал я головой. — Тянуть тебя не просто.
— Остались эти ягоды ещё?
— Да, есть, — отозвался Дориан. — Но они как бы… ядовитые. Может много нельзя есть… даже тебе.
— Давай их сюда, — хладнокровно выговорил он. — Марк прав, мы так вечность из-за меня тянуться будем. Посмотрим, что это за ягоды такие.
Эверн забрал все ягоды себе и сразу закинул в рот две штуки. Я помог ему забраться в палатку, и он уснул. Сегодня ночью была очередь Дориана дежурить, так что я тоже, без задних ног, свалился рядом спать.
Ночью я периодически просыпался и выглядывал посмотреть, как дела у Дориана. Тот стойко сидел возле огня, укутавшись в плащ и не смыкал глаз. В конце концов, я уснул мёртвым сном и беззаботно проспал так до самого утра. Новый день встречал нас своим хмурым настроением, дождём и порывистым ветром. Разбудил меня Эверн. После прошедших пяти дней, что он провёл в коматозном состоянии, я удивился, увидев его в таком боевом духе.
— Вставай, будем выдвигаться, — распорядился он с натянутой улыбкой.
— Ты как… сможешь идти сам? — вскинув брови, сонно спросил я.
— Что поделать… придётся.
Собрав, основательно промокшую и потяжелевшую палатку, встал вопрос, как теперь это всё тащить. Я хотел бросить перевозку и нести вещи в руках, но их стало слишком много. Посовещавшись, мы всё-таки оставили её под деревом, спрятав в кустах. Теперь я тянул на себе два тяжелых рюкзака. Дориан шёл позади со своей сумкой, луком на плече, палкой и котелком в руках. А Эверн, кое-как, вышагивал “налегке”, если в его состоянии, это можно так назвать. Небо было затянуто низко плывущими облаками бледно-синего цвета, нещадно поливающими путников прохладной водой. Она легко соскальзывала вниз с кожаных плащей, изредка задуваемая в лицо под капюшон. Но даже не смотря на эти все неудобства, сейчас мы передвигались намного быстрее, чем я себе мог представить ещё вчера.