Распалившись, я уже собрался пойти и выставить Мирослава вон из квартиры, но музыка резко стихла, дверь рывком отворилась, и из нее с роптанием потянулись мои друзья, порядком выпившие и разочарованные окончанием вечеринки.
- Слава! – гневно закричал я, пробираясь мимо смущенной Иры в комнату, где уже оставался только Мирослав и Васька, при чем последний как-то подозрительно прикрывал рукой лицо. – Что ты сделал, урод?! Это мои друзья, ты не имеешь права их выгонять!
- Я отлично знаю, какие права имею! – отрезал он, проходя мимо меня.
- Оставь его, он сумасшедший… - наконец подал голос Васька, подходя ближе. Руку он уже опустил, и под глазом кожа была красной, значит, назавтра будет фингал, причем, не маленький.
- За что он тебя ударил? – я разозлился еще больше – ладно все эти приятели, которые существуют максимум до окончания школы, но Ваську, моего лучшего друга, я в обиду не дам!
- Музыку выключать не хотел, - он кисло улыбнулся. – Этот дебил выдернул шнур…
***
Проводив Ваську до дверей и вручив ему пакетик с кубиками льда, от которых синяк исчезнуть не мог, но вполне бы стал поменьше, я с твердыми намерениями вошел в нашу с Мирославом комнату. Тот расслабленно лежал на своей кровати, листая книгу, и на меня вообще никакого внимания не обратил.
- Сука ты! – с порога начал я, не собираясь сегодня сдерживаться. – Тварь! Шляешься сам, где попало, развлекаешься, а мне не даешь! Какое тебе дело до того, что тут происходит?!
Презрительно приподняв бровь, он поднялся, в два шага оказавшись рядом со мной. От взгляда, которым Слава меня смерил, перехватило дыхание – смотрит так, словно перед ним стоит ничтожество какое-то, животное, собака, посмевшая гавкнуть вне очереди.
- Чего тебе, мелкий?
Скучающий голос, безразличный взгляд, презрение во всей позе…
Я редко когда лез в драку, еще реже – один на один. Чаще всего мы с Васькой и еще кем-то бодались с пацанами с параллели, ничего значительного, порой даже синяков не оставалось. Я не любил драки вообще, поэтому, наверное, не умел правильно сложить кулак и достаточно сильно ударить.
Слава уклонился без проблем, наверное, стоило целить не в лицо, а в живот, но уже поздно. Перехватил мою руку, сжав запястье до боли, потянул чуть вперед, от чего я растерялся и тут же получил в глаз, зашипев от боли.
А Мирослав, дрянь такая, прошел мимо и закрыл за собой дверь, оставляя меня в комнате одного.
***
- Алло… - голос Васьки усталый и заспанный, не удивительно, уже два часа ночи.
- Привет, слушай… - меня пробивало на смех, но я сдерживался. – Мы теперь с тобой будем это… как… как две панды!
И мы заржали оба.
========== Глава 3. Pov Ваня ==========
Окончание маминого отпуска прошло спокойно и без эксцессов. Со Славой я не разговаривал, чему тот был только рад, да и видел его нечасто. Мстить за фингал под глазом я пока и не пытался, но решил после Нового года обязательно записаться на какую-нибудь борьбу - в жизни это явно пригодится.
С Васькой мы теперь и вправду были похожи на двух братьев-панд: синяки совершенно одинаковые, у обоих украшен именно левый глаз, и молчали мы об этом подозрительно упрямо. Одноклассники, которые застали у меня дома Мирослава, конечно, догадывались обо всем, но, по сути, никому не были интересны подробности. Главное, что мы украшали класс вместо новогодних фонариков!
Возвращению мамы я был ужасно рад, не потому, что без нее было плохо, просто сильно соскучился и, чего уж скрывать, переживал, ведь звонила она редко и разговаривала со мной мало. Но все было в порядке, мама по-прежнему счастлива, показывает фотографии и сувениры. Мне вручили огромную коробку с итальянским шоколадом - по вкусу ничего примечательного, зато оформление красивое; Мирославу досталась неплохая стильная рубашка, оставившая его равнодушным. Не понимаю, я бы с удовольствием на нее поменялся.
Но, увы, даже у счастливой родительницы дела шли не так уж радужно, как всем бы хотелось. У нее начались проблемы на работе: мама совладелица юридической фирмы, и из-за такого длительного отсутствия там начался разлад – второй владелец подписал без ее участия какие-то договора, и это грозило вылиться в крупные неприятности. Так что теперь мама проводила на работе едва ли не сутки напролет, возвращаясь только к полуночи.
Бытовые заботы легли на меня. Андрей работал по полдня, вторую половину он где-то пропадал, и по дому помощи от него не было никакой, точно так же, как и от его сыночка. Мало того, отчим повадился возвращаться домой изрядно навеселе, и мириться с этим было тяжело.
Алкоголь, говорят, притупляет в людях голос разума, остается только одна голая суть. Я, напившись, обычно просто вырубался. Олег, который был на год меня старше, начинал приставать ко всем без разбора. А Андрей… Он хамил и вел себя так отвратительно, что у меня даже слов не находилось. Спокойно мог выбросить еду в мусорник просто потому, что она не разогрета. Между прочим, еду, которую я готовил сам! Пару раз я пытался выяснить отношения – пьяный отчим только хамил еще больше, трезвый же пытался извиниться и заваливал обещаниями о том, что это в последний раз.
Однажды Андрей притащил в дом двух своих друзей, они два часа просидели на кухне, что-то пили и курили, а потом ушли, как раз за полчаса до прихода матери. Я успел немного убраться, но запах все еще оставался, от него так быстро не избавишься. И моя родная мать обвинила в том, что в квартире накурено, меня!..
Я ничего ей не рассказывал. Она и так приходила уставшая до невозможности, а тут еще я со своими проблемами… Нет, лучше ей ничего пока не знать.
***
- Слава! Ты где, блять, отец пришел! – я оторвался от книги, кинул взгляд на соседнюю кровать. Славка лежал в наушниках, удивительно, сегодня он весь день дома, но мы по-прежнему и словом не перекинулись. – Слава, мать твою!
Андрей, похоже, снова пьяный, я слышу, как он в коридоре снимает с себя пальто и сапоги и идет на кухню. Прикрыв глаза, понимаю, что сейчас он выпьет полчайника воды, а потом придет сюда или завалится спать, так и не дождавшись реакции сына.
С кухни донесся звон разбитой посуды – кажется, это тарелка или чашка. Выругавшись, я поднялся и пошел туда, кинув гневный взгляд на Мирослава. Все ведь слышит, скотина, но даже не чешется!
- А-а-а, Ванюша, ты… - Андрей пытался собрать с пола черепки, но то и дело их ронял, от чего они еще больше дробились. – Что, Славка спит?..
- Музыку слушает, - коротко ответил я, достав из шкафчика веник с совком.
Странно, на этот раз мужчина не выглядел таким уж пьяным, да и говорил куда более дружелюбно, чем раньше. Хотя, это как посмотреть, собственному сыну он как раз грубил неслабо. Может быть, он, наконец, решил завязать, знает ведь, что мать такого терпеть не будет… или подлизывается, чтобы я ей ничего не рассказал?..
- Музыку… - он стоял сзади, пока я подметал пол и выкидывал остатки своей любимой чашки в урну. – Послал же бог такого сына… - в его голосе почувствовалась грусть, но она довольно быстро пропала, так что, может быть, мне просто показалось. – Другое дело ты – заботливый, серьезный… взрослый такой, хотя младше Славки. Настоящая опора для Леночки.
Слышать это было странно. Я ужасно злился и негодовал, когда Андрей ругался и хамил, я мог общаться с ним нормально при матери, да и без нее тоже - все-таки мне с ним жить, пускай и только полгода. Но слушать от него что-то приятное, почти заискивающее… Не очень-то понравилось.
- Хотел бы я такого сына… - он подошел ко мне на шаг и погладил по щеке ладонью. Отеческий жест вроде бы, но меня внутренне покоробило от этого прикосновения. Холодные пальцы, взгляд совсем трезвый… - Пожалуй, пойду, посплю.
Моей реакции он не дождался, удалившись в их с мамой спальню.
***
Когда я вернулся в комнату, Мирослав был уже без наушников, он смотрел на меня немного настороженно и заговорил впервые за эти несколько дней:
- Чего он хотел?