Первый пункт моего небольшого плана был выполнен. Проводив парня до аудитории и плюнув на собственные пары, я поспешил на первый этаж к доске объявлений, отыскал план занятий первого курса, обнаружил в этом мельтешении букв и цифр номер того самого кабинета и выяснил таким образом, где учится Вася. Вбил зубодробильное «Rechtswissenschaft» в переводчик и удовлетворенно усмехнулся – значит, «Правоведение».
В тот же день я, решив сделать вид, что своих лекций у меня сегодня нет вообще, всюду ходил за Васькой, естественно, от него при этом скрываясь. Хотелось выяснить все сразу – где живет, с кем общается, чем занимается после университета… И я выяснил, оставшись этим крайне недовольным. Парень добрался до дома на автобусе, за которым я ехал на неприметном черном шевроле, пробыл там минут десять, а потом снова вернулся на улицу с изрядно опустевшим рюкзаком, целенаправленно устремившись куда-то в глубь спального района. Я все так же шел за ним, отмечал мысленно, как он внешне изменился и повзрослел – семнадцать лет, а выглядит моим ровесником. Небрежно закинутый на плечо портфель подчеркивал прямую спину, часы свободно болтались на слишком худом, не прикрытом рукавом рубашки запястье, а шнурок на левом кроссовке развязался и волочился по асфальту.
Улыбка сама собой появилась у меня на лице, Вася казался почему-то на удивление родным и домашним.
- Hallo, du bist rechtzeitig, - резко подняв голову на едва слышную с такого расстояния речь, я увидел, что Васька уже остановился у слабо освещенного подъезда, и прямо сейчас заходит в него вместе с каким-то двухметровым качком, придерживающим ему дверь.
Дальше торчать на улице смысла не было, но я все не мог и шагу ступить, смотрел, в каком окне загорится свет, надеясь увидеть силуэты этих голубков, понять, что они делают вместе. Но минуты шли, все оставалось по-прежнему, и я, наконец пересилив себя, развернулся и пошел обратно, засунув руки в карманы – мне кажется, или на улице похолодало?
Мысли, в тот момент собравшиеся в моей голове, были, мягко говоря, отвратительными. Никогда не представлял, что я вообще могу настолько сильно переживать, вот уж познание себя…
Васька-Васька, что же ты со мной делаешь?.. На кого ты меня променял?.. Значит, там, в Москве, никакие парни тебе были не нужны, а стоило перебраться в более толерантную страну – так сразу понадобились?.. Да еще какого-то быка огромного, вот, значит, какие тебе нравятся?
Добравшись до дома, я закрылся в ванной, постаравшись хоть так расслабиться и привести мозги в относительный порядок, в чем мне помогала бутылка виски – отличный психолог и собеседник. И когда этот собеседник подошел к концу, я уже точно знал, что руки опускать не собираюсь. Этот фашист пришел тут на все готовенькое, не он ведь приехал из Москвы, не он поступил в дурацкий немецкий ВУЗ ради Васи!
А значит, ошиваться рядом с ним он тоже не будет!
***
Несколько дней подряд Вася вел себя прилично, четко следуя по маршруту «дом-университет-дом», отклонившись от него только один раз, когда зашел в магазин за продуктами. Я немного успокоился, но бдительности не потерял, даже забросил обучение языку – наверстать потом успею, сейчас другое важно.
Терпение было вознаграждено на четвертый день. Все как обычно: конец пары, поток студентов, в который я вглядывался, боясь пропустить своего парня, забитая автобусная остановка, смеющиеся группки молодежи, расходящиеся в разные стороны от университетских ворот, и я, дежурящий в автомобиле. Мой парень – а я решил называть его именно так, чтобы самому привыкнуть – вышел в числе последних, остановился на тротуаре, взглянул на часы, явно кого-то ожидая. Сомнений в том, кого именно, у меня не было, и я, увы, не ошибся - хорошо запомнившийся мне качок вскоре подошел к Ваське, пожал ему руку и коснулся плеча, поворачивая в нужную сторону.
Я скрипнул зубами, сжав руль, следя за ними, а потом медленно трогаясь с места, направляя шевроле им вслед. Один поворот, другой, третий – меня ребята не замечали, болтая друг с другом, меряя шагами тротуар. Вот Васька оступился, фашист поддержал его за локоть, чуть ли не обняв при этом, а я понял, что больше смотреть на это не могу.
Выяснить, выяснить все раз и навсегда!
Мотор буквально взревел, когда я с силой надавил на газ, автомобиль в считанные секунды догнал парочку, а потом заехал на тротуар немного впереди, останавливаясь наискосок и перекрывая им путь и заставляя отшатнуться назад.
- Вася! – на немца, недовольно хмурящего кустистые брови, внимания я решил не обращать, все равно он ни слова не понимает из того, что я собираюсь говорить. – Ты же сам говорил мне, писал, что не хочешь никаких отношений! – я остановился в полуметре от него, растерянного и удивленного. – И тут вот шастаешь с этим фрицем, домой к нему ходишь, как это понимать?!
- Ты что тут делаешь?.. – попытался прервать меня парень, вцепляясь для уверенности в рюкзак.
- Я приехал за тобой! К тебе!
Пожалуй, мне стоило уличить момент, когда Вася оставался бы один, и поговорить с ним тет-а-тет, а не орать посреди улицы, благо, в это время дня пустынной. Произвожу впечатление девочки-истерички, вон какую форму приняли Васькины глаза, но мне уже было плевать:
- Вот, значит, какие кабаны тебе нравятся, да? – кивок головы в сторону молчавшего до сих пор качка. – И что ты в нем нашел, монстр тестостероновый, педик немецкий! Или он тебя деньгами привлек, потому что мордой – вряд ли!
- Рома! – предупреждающе рыкнул Вася, сжимая кулаки и слегка краснея, то ли от злости, то ли от смущения – как тут понять. – Заткнись, что ты несешь!
- Не заткнусь, пока мы с тобой не поговорим! А сделаем мы это немедленно!
Мой парень, тихо застонав, закрыл ладонями лицо, зато мне ответил фашист, произнеся совершенно без акцента на чистом русском:
- Ну ты и мудак.
Среагировать на летящий в лицо кулак я уже не успел, боль обожгла губу и скулу, второй удар, последовавший тут же, без перерыва, пришелся под дых, заставив согнуться пополам. Еще один – третий, последний – был направлен куда-то в затылок, и после него я пришел в себя уже на асфальте, кашляя и пытаясь сделать вдох. В ушах гудело, перед глазами все слегка кружилось, и я старался их особо не открывать, и так впереди ничего интересного: дорога, бетонный забор, невысокие пыльные кусты.
Успел подумать, что наверняка Васька ушел уже со своим ухажером, и от этого стало еще больнее и горше, чем от трех пережитых только что ударов.
- Дурак ты, Рома… - совсем неожиданно раздался тихий голос, Васькины руки приподняли мне голову и тут же отпустили, уложив ушибленным затылком ему на колени. – Я бы на его месте так же поступил.
- Так что ж ты… - выдохнул я, смаргивая грозящие появиться на глазах слезы.
- Что?.. – его пальцы почти невесомо касались моего лица, очерчивали губы, стирая кровь, а я тихо млел от этих прикосновений.
- Чего не пошел со своим любовничком, раз он так прав…
- Говорю же, дурак ты, - тепло улыбнулся Вася. – Это сын папиного шефа, он помогает мне с немецким. Никакой он мне не любовник.
- Не любовник… - повторил я, чувствуя, насколько легче от этого становится на душе.
Поверил я Ваське безоговорочно – «немец» же ушел, а он остался здесь, со мной, сидеть на асфальте, пачкая джинсы… Это хоть что-то, да значит. Поэтому, теперь никакого качка рядом с моим парнем я не потерплю, и помогать с немецким ему будут девчонки, да и те – только в моем присутствии, незачем лишний риск.
Но это явно все не сегодня, ведь пока у меня немного другие планы…
- Вась, так голова болит, сил просто нет, - я закатил глаза, притворяясь умирающим лебедем, - ты поможешь домой добраться?..