Вернувшись из Тарховки, Надежда Кондратьевна на скорую руку приготовила обед: на первое суп из щавеля, на второе — чечевицу, заправленную жареным луком.
Накормив малышей, чтобы они не мешали взрослым, хозяйка накрыла стол скатертью и послала старшего сына Александра пригласить гостей.
— Одну минуточку, — попросил Владимир Ильич, — нам осталось дописать всего несколько слов.
Закончив статью, гости сразу же спустились вниз. Здесь их уже поджидал хозяин с чубатым пареньком, которому на вид было лет шестнадцать.
— Вот это и есть мой Кондратий, — представил сына Николай Александрович. — Ни в мать, ни в отца! Не зря ему дедовское имя дали, в старика пошел. Тот даже прозвище получил Поперечный.
— Значит, вы юноша с характером! Это хорошо, — похвалил Ильич, пожимая руку Кондратию. — Люди без характера редко чего добиваются. Но, говорят, в анархисты записались?
— У нас не записываются, мы не признаем организаций, — возразил парнишка.
— О, это любопытно! Хотелось бы узнать подробности. Вы не откажетесь рассказать?
— Что ж это вы его все на «вы»! — запротестовал Николай Александрович. — Мальчишка он, не заслужил, чтобы с ним такие люди на «вы» разговаривали.
— Почему же? Кондратий Николаевич вполне взрослый человек. Так когда мы с вами побеседуем? — вновь обратился Ильич к пареньку.
— Хоть сегодня, — ответил тот. — Только не здесь. Они не хотят слушать, — кивнул Кондратий в сторону родителей, — а только ругают.
За обедом Надежда Кондратьевна рассказала, как она «продавала» курицу и передала записку Злате Ионовне.
— А вот приглашать сюда не следовало, — заметил Ильич.
— Я не приглашала. Она сразу же хотела со мной поехать.
— Видно, ей очень надо, — заступился за жену Зиновьев. — К тому же Злата будет кстати: поможет переправить наши письма и статью.
Злата Ионовна примчалась к Емельяновым, не дождавшись вечера. Хозяйка, как бы показывая свой двор и пристройки, провела ее в баньку у пруда. Вскоре туда явился и Зиновьев.
Надежда Кондратьевна ушла готовить ужин. А ее Кондратий, уловив момент, когда Ленин остался в одиночестве, поднялся на сеновал.
— Очень хорошо, что пришли. Садитесь на стул или прямо на сено, — пригласил Ленин.
Парнишка сел рядом и, смущенно потупясь, ждал вопросов.
— Анархизм обычно — порождение буржуазии, — сказал Владимир Ильич. — Не понимаю, почему возникла ваша организация в рабочем поселке? Какие люди входят в нее?
— Разные. Больше из нашего коммерческого. Начальник училища у нас придира, а инспектор — сволочь. Нескольких ребят они выгнали с «волчьими» билетами. Те второй год никуда попасть не могут. И взрослые у нас есть. Из Кронштадта портной по кличке Веник приезжает. Вообще — мы против всякого начальства и правил.
— Ну, это как следствие дурного обращения начальства с учащимися. А какие идеи движут вами?
— Мы хотим быть свободными, не связанными законами и условностями. Выступаем против всякого подавления личности и любых притеснителей: государства, школы, партии, семьи.
— А вам что-нибудь о Марксе известно? О научном социализме?
— Мало. Если это наука — она нам не годится, так как давит человека, мешает быть свободным.
— Но вы хоть с теоретиками анархизма познакомились? Или, не узнав, какие учения существуют, доверились какому-то Венику?
— Подчиняться авторитетам — преступление. Поэтому нам не по пути с пролетариатом, он погряз в болоте конкретных требований, его давит дисциплина труда. А человек должен быть свободен от забот.
— Значит, если следовать вашим воззрениям, родители обязаны бросить вас и братьев на произвол судьбы и заявить: «Кормитесь и одевайтесь как хотите, мы желаем быть свободными личностями». Так?
— Н-нет. Родители — это от природы. Птицы и звери тоже заботятся. Но когда выкормят — не притесняют, не заставляют ходить в школу, работать. Их дети свободны..
Чувствовалось, что парнишка на веру повторяет чужие слова, не вникая в их смысл, что его нетрудно будет переубедить.
— Вы хотите, чтобы человек уподобился зверю и птице?
Кондратий замялся:
— Я, видно, не умею выразить как нужно… Вот вы бы послушали Веника, — продолжал он.
— Зачем же мне терять время на бредни вашего Веника, когда существуют тысячи умных книг? Человек прежде всего обязан быть человеком. Знания его не угнетают, а наоборот — возвышают, ведут дальше. Хотите узнать, почему ваши родители не превратились в обывателей, а думают о вашем будущем и идут на риск?