Катя дождалась возвращения матери и бабушки, которые два раза в неделю ходили в госпиталь стирать белье раненым. Положив в сумочку оставленный Демой браунинг, она сказала матери, что скоро вернется, и пошла на Большой Сампсониевский проспект.
На сумеречной улице пешеходов было немного. Девушка шла быстрым шагом и временами оглядывалась. Один раз ей показалось, что какая-то тень мелькнула на той стороне улицы и прижалась к стене. «Идут следом», — решила Катя. Она вытащила из сумочки пистолет, сунула его за пазуху. Но по пути к ней никто не приставал.
В районном комитете партии шло какое-то совещание. В приоткрытую дверь Катя разглядела Гурьянова, сидевшего невдалеке от входа. Просунув голову в комнату, она поманила его к себе. Гурьянов без промедления поднялся и вышел в коридор.
— Что, от отца письмо пришло? — спросил он.
— Нет, нужно срочно посоветоваться с вами.
Девушка отвела Гурьянова в конец коридора к окну и рассказала ему об Аверкине, его домогательствах и последнем сообщении. Старый слесарь выслушал ее, нахмурился и спросил:
— Думаешь, что шел следом?
— Уверена.
— Хорошо, побудь здесь. Я сейчас со своими ребятами поговорю, надо проучить этого типа. Сегодня как раз мы толковали о патрулировании в районе. Пора отвадить шпиков.
Когда Гурьянов ушел, Катя прижалась к косяку окна и стала наблюдать за улицей. Но сколько она ни вглядывалась во мглу, никого подозрительного не заметила.
Гурьянов пропадал недолго. Вскоре он вернулся с тремя рослыми парнями и сказал:
— Растолкуй им, по каким переулкам ходишь.
Катя в нескольких словах объяснила дружинникам, где проходит кратчайший путь к ее дому, и сказала о приметах Аверкина. Парни тут же при ней договорились, в каком месте лучше всего устроить засаду, и по одному ушли. Девушка же осталась в помещении.
На улице она показалась минут через двадцать. Оглядевшись по сторонам, она пошла обычной дорогой.
Город уже готовился ко сну. Улицы опустели. Где-то на Неве прогудел буксирный пароход. Девушка настороженно прислушивалась ко всем звукам. Сердце билось учащенно. Казалось, что сейчас где-то рядом прогрохочут выстрелы. Но вокруг все было спокойно. Только звонко стучали ее каблуки о плиты панели.
Шагов за сто до поворота девушка услышала из темного подъезда шепот:
— Не пугайтесь, за углом наши. Идите, не останавливайтесь.
Катя повернула в переулок и, никого не заметив, прибавила шагу. Когда она отошла на изрядное расстояние, за спиной вдруг услышала шарканье ног и приглушенный говор. Девушка оглянулась. На углу трое парней, схватив длиннолицего, прижали его к забору.
Чтобы не видеть, что будет дальше, Катя бегом кинулась к дому.
ШАЛАШ ЗА ОЗЕРОМ
Еще во времена Петра Первого реку Сестру перегородили высокой плотиной и на берегу образовавшегося искусственного озера, названного Разливом, выстроили оружейный завод.
Мастеров на Сестрорецкий завод привезли из Тулы и, чтобы они не покинули новые места, дали тесу и нарезали каждому по два участка земли: один — для построек и огородов на высоком берегу вблизи от завода, другой — для пастбищ и покосов на затопляемой стороне озера.
Покос, арендованный Емельяновым у Игнатьева, находился верстах в трех от поселка. К этому островку суши, окруженному с трех сторон болотами, нужно было добираться на лодке по озеру не менее сорока минут.
Накосив с сыновьями сена, Николай Александрович просушил его на жарком солнце и, наметав стог, впритык к нему построил из: ветвей ивы и ольхи шалаш без задней Стенки. Чтобы жилье стало просторным, он выгреб из середины стога сено с таким расчетом, чтобы образовавшееся углубление было продолжением шалаша. Теперь в нем могли улечься человек пять.
Вечером, взяв удочки, подсачик и ведро, Николай Александрович усадил гостей в лодку и как бы отправился с ними в дальний край озера ловить рыбу. А его сыновья тем временем, погрузив в другую лодку посуду, полуведерный котел, чайник и одеяла, поплыли прямо к покосу.
Перетащив вещи из лодки в шалаш, парни занялись костром. Они очистили от дерна площадку, вбили в землю две толстые рогатины и между ними развели огонь. Потом бреднем наловили окуньков и ершиков, сходили за ключевой водой и, наполнив ею котел, подвесили его над пламенем.
Когда отец с гостями прибыли с дальнего края озера к огоньку, вода уже закипала.