Вволю накупавшись, Дзержинский вышел на берег и сказал:
— Вот это жизнь! Соблазнили. Готов вместе с вами скрываться у этого озера до самой осени. Принимаете?
— Нет уж, походите в легальных, — возразил Ленин. — Вы нам в Питере нужней. Кто же будет восстание готовить, боевые отряды создавать?
— А уже назрело?
— Назреет.
Когда все собрались у костра, Владимир Ильич спросил у Емельянова:
— Николай Александрович, вы ведь в Пятом году добывали оружие. Как это делалось?
— Хитрить приходилось. Занумерованную винтовку не вынесешь. Таскали по частям. Одни по стволам специализировались, другие по затворам, а я деревянные ложа добывал. Ложевые сараи, как и теперь, почти не охранялись. Подгребешь на лодке к сараю, отогнешь подгнившие от сырости нижние доски и… давай выуживать. Трудней было с патронами. Но и тут приспособились. Каждое ружье заводом проверялось на стрельбище. Патроны выдавались по счету — двадцать пять штук на винтовку. Мой отец пристрельщиком работал. Контролер не мог проверить, сколько раз он выпалит. Оставшиеся патроны прятал и нам отдавал. Мы свой арсенал за озером имели.
— А сейчас такую добычу оружия нельзя наладить?
— Как нельзя? Можно, только постарели все. Нет уж прежней прыти.
— Я тебе, папа, помогу, — вдруг предложил Кондратий. — У наших ребят кое-что припрятано.
— Чудеса! — удивился Николай Александрович. — Владимир Ильич, что такое вы с ним сделали? Прямо колдовство! Ну что ж, сын, по рукам, таким ты мне больше нравишься.
НОЧНАЯ ТРЕВОГА
Мучаясь бессонницей, вновь и вновь обдумывал Зиновьев свое положение.
Ну сколько можно прятаться в этом лесу? Время покосов скоро кончится. Куда денемся? Ленин словно не замечает окружающего, живет на болоте как дома.
Зиновьев как-то намекнул Ленину об опасности, а у него один ответ:
— Разумный человек принимает меры предосторожности, чтобы свести опасность до минимума, но он обязан приучать себя не думать о ней и делать свое дело.
Белые ночи кончились. После захода солнца на лесную поляну наползала такая темень, что в пяти шагах ничего нельзя было разглядеть. В одну из таких ночей Зиновьев, забывшись на несколько минут, вдруг услышал стрельбу. Сердце тревожно забилось: «Напали на след… Вызваны войска… прочесывают лес… будут и здесь».
Выглянув из шалаша, Зиновьев увидел за озером мелькающие огни. «Так и есть — окружают».
Расталкивая Ленина, он свистящим шепотом сообщил:
— Мы окружены… Спасайтесь!
— Как окружены? Кем? — спросонья не мог понять Ленин.
— Не до расспросов… нужно уходить.
Быстро натянув на ноги ботинки, Зиновьев схватил пальто и выскочил из шалаша.
— Григорий Евсеевич, погодите, — окликнул Ленин, но в ответ услышал шелест кустарника.
Разбудив Колю, Владимир Ильич сказал:
— Одевайся, надо уходить.
— А чего там? — прислушиваясь к стрельбе в поселке, спросил мальчик.
— Юнкера, наверно. Тебе папа не говорил, куда надо уходить в случае опасности?
— Говорил… за ручей к косогору. В ту сторону, где солнце всходит. Но сейчас темно.
— Как-нибудь найдем. Пошли.
Залив водой едва тлевший костер, Владимир Ильич взял мальчика за руку и пошел с ним по болоту к ручью.
Шум в поселке не утихал. То и дело раздавались выстрелы. «Что там творится? — не мог понять Владимир Ильич. — Видимо, облава. Но кто же стреляет?»
Болотистый мох колыхался и оседал под ногами. Ветки густого ольшаника хлестали по лицам. Следовало бы окликнуть Григория, но опасно было подать голос.
Болото становилось зыбким. Ноги порой по колено проваливались в холодную жижу. Ботинки промокли насквозь. В них чавкала вода. А Коля тянул все дальше и дальше.
— Скоро будет косогор, — твердил он.
Николай Александрович ночевал дома. Услышав выстрелы, он вскочил с постели и у жены спросил:
— Кондратий дома?
— Нет, с оружием все возится. Не их ли там ловят?
Николай Александрович быстро оделся, разбудил старшего сына и вместе с ним вышел на улицу.
Беспорядочная стрельба доносилась с разных сторон. По всему поселку яростно лаяли собаки. В темноте мелькали огни. Происходило что-то непонятное.
Емельяновы поспешили к заводу. По пути к ним присоединялись проснувшиеся оружейники.
— Почему стреляют? Что случилось?
Но никто толком объяснить ничего не мог.
На перекрестке неожиданно появился парень в белой рубашке и выстрелил в воздух из берданки.
— Ты чего пуляешь? — остановил его Емельянов. — Ошалел, что ли?