Иустин поспешно спустился с нар, подошел к начальнику тюрьмы и коротким движением звонко хлестнул его ладонью по щеке. Васкевич поднял локоть и попятился. Матрос больше его не трогал. Брезгливо вытерев руку о фланельку, он, как бы оправдываясь перед товарищами, сказал:
— Так в шахте психов успокаивают, тех, кто при обвалах теряет рассудок.
Васкевич вдруг как-то по-бабьи запричитал:
— Что со мной делают, подлецы! Всю душу изорвали! Всех в карцер… до одного!
РЕШЕНИЕ ПРИНЯТО
В зашифрованной записке Владимир Ильич попросил жену ускорить подготовку конспиративной квартиры, о которой бы никто не знал.
Надежда Константиновна надумала поселить его у своей хорошей знакомой — Маргариты Васильевны Фофановой. Вместе они создавали на Выборгской стороне школы для неграмотных рабочих, а когда задерживались допоздна, Маргарита Васильевна говорила:
— Нельзя же ночью идти пешком на Петроградскую сторону, переночуйте у меня, квартира ведь пустует.
У Маргариты Васильевны хорошо можно было отдохнуть и поработать в тишине. Кроме того, фофановская квартира была удобна тем, что находилась вблизи от станции Ланская. Если Владимир Ильич приедет, то доберется за три-четыре минуты. Но как к его приезду отнесется хозяйка?
Надежда Константиновна намекнула, что Ильича устроила бы фофановская квартира, но можно ли на нее рассчитывать?
— Ну конечно, какие могут быть разговоры, — просто ответила Маргарита Васильевна.
Она только не знала, как ей быть с ребятами. Дочь Галя училась в коммерческом училище, а Сережу в этом году следовало отвести в школу, в первый класс. Годится ли держать детей в квартире, где будет скрываться подпольщик?
— Может, их временно поселить у тетушки? — спросила Фофанова.
— Нет, — сказала Надежда Константиновна. — Не сочтите меня жестокой, но ребят нельзя оставлять в городе. Если здесь поселится Владимир Ильич, предстоит напряженная, связанная с большим риском работа, а дети, конечно, будут мешать.
Маргарита Васильевна решила отправить ребят к своим родителям в Уфимскую губернию. Там им будет лучше, в Питере уже становится голодно.
Женщины прошлись по комнатам, обдумывая: в какую же поместить Владимира Ильича? Самой подходящей оказалась спальня. Она была светлой и находилась в конце узкого коридора.
Получив запасные ключи от квартиры, Надежда Константиновна решила, что Ильичу лучше сойти с поезда не на Ланской, где всегда людно, а на Удельной. Она специально прошла пешком весь маршрут, запоминая переулки, приметные дома и заборы.
Прошла неделя, вторая, а Ленин с Крупской не показывались.
«Видно, нашли другое пристанище», — подумала Фофанова.
Обычно у нее по пятницам собирались преподаватели рабочих школ и устраивали нечто похожее на педагогический совет. Дважды Маргарита Васильевна откладывала заседания, но в третью пятницу, полагая, что Владимир Ильич не появится, назначила коллегам встречу.
И вот, когда в столовой шло шумное обсуждение школьных дел, кто-то ключом открыл дверь и, не задерживаясь в передней, быстрым шагом прошел по коридору.
«Он!» — догадалась Маргарита Васильевна. Она выглянула в коридор, освещенный тусклым ночником, и увидела человека в шляпе с поднятым воротником. Ни слова не говоря, он метнул взгляд в столовую. Фофанова моментально прикрыла дверь. В полумгле она разглядела и Крупскую. Надежда Константиновна, услышав голоса в столовой, с укоризной покачала головой и прошла за Ильичем.
«Что же я наделала! Как быть? — растерялась Маргарита Васильевна. — Надо скорей спровадить гостей».
Вернувшись в столовую, она сказала, что неожиданно приехали родственники и ей теперь придется заняться ими.
Видя ее озабоченность, учителя заспешили домой.
— Безусловно… конечно, — говорили они, поднимаясь. — О других делах мы поговорим в следующий раз.
Проводив всех, Маргарита Васильевна, огорченная своей оплошностью, прошла на кухню приготовить ужин. Вскоре туда явилась и Надежда Константиновна.
— Что же вы, милая, так подвели? — с укоризной сказала она. — Володя успел разглядеть в столовой очень болтливую женщину. Она была эмигранткой в Париже, могла узнать его.
Видя, что Фофанова и без ее укоров расстроена, она принялась успокаивать ее:
— Ну что вы, не огорчайтесь, вина и на мне. Следовало прийти и предупредить, а я боялась опоздать к поезду. Поэтому так все и случилось. И чаю не надо. Володя страшно устал, сразу лег. У него одна просьба: утром достать свежие газеты, какие только будут.