ГРОМ НАД НЕВОЙ
Молодые дружинники, чтобы не скучать в ожидании, притащили в клуб гитары, мандолины, губные гармошки и под этот разноголосый оркестр принялись отплясывать. Плясали они самозабвенно, не жалея ни подметок, ни ладоней. От стука каблуков, хлопанья по голенищам, лихих высвистов и выкриков дребезжали стекла и пол ходил ходуном.
Заехавший в клуб председатель районного исполкома Иван Егоров даже крякнул от удивления:
— Молодцы, в бой как на праздник идут! — Но тут же заметил командирам, что особо на пляс нажимать не следует. — Берегите силы, — посоветовал он, — а то выдохнетесь раньше времени.
— А когда нас вызовут?
— Может, ночью, а может, утром. Съезжу в Смольный и узнаю. У телефона оставлен Ваня Газа. Он вроде адъютанта будет. В случае чего — обращайтесь к нему.
Дружинники, получив приказ отдыхать, стали устраиваться на ночь — одни на сцене, другие на стульях и скамейках, третьи просто на полу.
Поздно ночью из Смольного вернулся Иван Егоров. Собрав членов исполкома, поджидавших его, и других активистов района, он сказал:
— Товарищи, я только что разговаривал с Лениным. Он уже в Смольном и руководит восстанием. Похудел вроде Ильич, но ничего! Еще бодрей стал, решительно действует. Вызвал нас и давай расспрашивать, что сделано на местах. Отвечай не как-нибудь, а подробно: какие силы подняты, как вооружены, что говорят бойцы, верят ли в победу… Выслушал нас и говорит: не растеряйте боевого пыла, создавайте новые отряды и выпускайте побольше пушек, понадобятся…
Керенский метался: он то появлялся в штабе и, угрожая сместить командующего, требовал решительных действий, то связывался по прямому проводу со Ставкой и узнавал, где и почему застряли посланные с фронта войска, то возвращался в Зимний дворец и успокаивал министров.
— Большая часть гарнизона верна мне, — заверял он. — Я только что говорил с казаками, они выступят по нашему сигналу.
Во втором часу ночи министры Временного правительства разъехались по домам, во дворце остались бодрствовать Керенский и его заместитель Коновалов.
Они вызвали к себе командующего военным округом, начальника штаба и комиссара ЦИК. Доклады военных еще больше встревожили. Положение в городе с каждым часом усложнялось: все меньше и меньше оставалось воинских частей, которые еще подчинялись приказам, остальные же были ненадежны и серьезного сопротивления рабочим не оказывали. Большевистские отряды без стрельбы и столкновений захватывали важнейшие пункты в столице.
Вскоре стало известно, что в Неву без разрешения входят корабли и что Николаевский мост захвачен моряками.
Керенский, не надеясь больше на командующего Петроградским военным округом, сам принялся командовать. Он связался со Ставкой, требуя войск с ближних фронтов, отдавал грозные приказы, но их мало кто выполнял. Командовать уже было некем. Даже верные казаки обнаглели и отвечали: «Без пехоты выступать не можем».
На рассвете, опасаясь худшего, Керенский вернулся в свой кабинет, чтобы собрать переписку и укрыть в надежном месте. Но здесь силы оставили его: во френче он упал на оттоманку и пролежал на ней более получаса в каком-то полубредовом забытьи.
Из обморочного состояния его вывел фельдъегерь. Он доложил, что большевики захватили Центральный телеграф и телефонную станцию. Многие телефоны дворца выключены…
Керенский поднялся с оттоманки, подошел к окну и раздвинул портьеру.
Занималось хмурое утро. Из кабинета был виден нависший над Невой Дворцовый мост, торцовая набережная и гранитный парапет.
Правее, на другой стороне реки, в тумане вырисовывались тускло поблескивающий шпиль и серые стены Петропавловской крепости. «Там уже враг, — думал Керенский. — Штаб округа без боя уступил большевикам такую могучую крепость. Только за одно это надо сместить командующего».
Премьер вновь взглянул на набережную и почувствовал внутри неприятный холод. Он ясно увидел, как по мосту спешили два матроса, катившие пулемет, а за ними, пригнувшись, бежал парень с винтовкой.
«Неужели они уже так близко?» — не мог поверить Керенский. Он протер глаза. Ненавистные ему матросы продолжали продвигаться. «Окружают», — понял Керенский. И головная боль сразу же прошла. Осторожно пятясь, он отошел от окна, вызвал адъютанта и приказал:
— Усилить охрану Дворцового моста, и держите наготове автомобиль!
Керенский направился в штаб военного округа. Выяснив положение, он принял твердое решение прорваться через большевистские заставы и встретить войска, идущие с фронта.