Вася говорил недолго и закончил свою речь призывом:
— Пролетариям нечего терять, кроме своих цепей. Бросайте работу, выходите завтра на улицы и присоединяйтесь к нам.
Работницы хотели было захлопать в ладоши, но черноглазая остановила их:
— Ч-ш-ш… Тише! Без хлопков обойдемся. Путиловцы правильно говорят. Довольно терпеть. Завтра наш Женский день. Сговаривайтесь по всем цехам не выходить на работу. Хватит господ конфетами кормить. Пусть перцу попробуют. Что скажем путиловцам? — спросила она у присутствующих. — Поддержим их?
— Поддержим, — ответили женщины.
Прощаясь, работницы пожимали руки Кокореву, Рыкунову и давали советы, на какие фабрики им еще следует пойти. Одна из них сунула Васе небольшую жестяную коробку монпансье и шепнула:
— Барышню свою угостите… и чаще заходите к нам.
На улицу Кокорев вышел повеселевшим. От его хмурого вида не осталось и следа, глаза светились, щеки пылали.
— Куда теперь? — весело спросил он у Кати.
— К нам на «Айваз», — ответила она.
Вася вытащил из кармана конфеты и протянул их девушке.
— Это вам от нас обоих.
Катя тотчас же раскрыла коробку, чтобы угостить путиловцев леденцами, и в это мгновение заметила на другой стороне улицы длиннолицего парня, с которым ехала в конке. Парень стоял спиной к ним и делал вид, что читает афиши, наклеенные на заборе. Сомнений больше не было — за ней следили, она всюду таскала за собой шпика. Подвела и райкомовцев, и этих парней. Нужно было немедля предупредить путиловцев.
Протянув им монпансье, она сказала вполголоса:
— Угощайтесь. Только не оборачивайтесь. На той стороне стоит долговязый парень с поднятым воротником. Это шпик. Наверно, был в «Долине». Что теперь делать?
— Стоило бы отучить ходить по следу, — сказал Вася.
— Верно, — подхватил Дема. — Сделаем так: вы идите на «Айваз», а я останусь и посмотрю, за кем он пойдет. Если за вами, то нагоню где-нибудь на пустыре и так намну бока, что и дорогу сюда забудет.
— Только осторожней, у таких оружие может быть, — предупредила Катя.
— Будьте спокойны, зря кидаться не стану. Если не побью, то уведу за собой. Пусть походит. Без полицейских он меня не возьмет, да и струсит пойти туда, куда мне захочется. — Говоря это, Дема крепко пожал руку девушке, затем своему приятелю и посоветовал: — Ты, Вася, в случае чего не оставляй Катюшу одну, проводи прямо до дома и адресок запомни. Может, в гости когда позовет.
— Пожалуйста. В любое воскресенье заходите, — сказала девушка.
Кокорев хотел было взять ее под руку, как это делают провожатые, но смелости не хватило, и он пошел рядом. А Дема круто повернулся и зашагал в сторону. Проходя мимо парня, читавшего афиши, он внимательно всмотрелся в него. «Никак, Мокруха? — удивился он. — Ах, гадина, шпиком стал!»
Шпик оказался знакомым. Его отец держал трактир у Красненького кладбища.
Дема завернул за угол в переулок и, притаясь, стал наблюдать в узкую щель меж стеной и водосточной трубой. Мокруха, постояв некоторое время у афиши, огляделся по сторонам, прошел шагов двадцать вперед и юркнул за ворота. Вскоре он вновь появился, но уже не в кепке, а в серой барашковой папахе. И под носом у него виднелись темные усики.
«Ну и ловок! — изумился Дема. — Прямо оборотень. Жаль, у меня сменки нет. Разве шапку на другую сторону вывернуть?.. Нельзя! Еще приметней буду. Лучше щеку повязать».
Он снял закрученный на шее шарфик, повязал щеку, будто ее раздуло флюсом, и пошел следом за Мокрухой.
Сыщик шагал, скособочась и волоча правую ногу. Он явно следил за Алешиной и Кокоревым. Как только они прошли под железнодорожный мост и скрылись из виду, он мгновенно перестал хромать и чуть ли не бегом устремился вперед.
Дема не пошел за ним, а поспешил на железнодорожную насыпь, отсюда удобно было наблюдать. Сыщик не сразу вышел из-под моста. В сквозные пролеты между шпалами было видно, как он стоит, раскуривает трубку, видимо выжидает, чтобы появились пешеходы.
Мокруха показался на панели, когда Катя с Васей ушли далеко.
Дема решил не бежать следом за сыщиком. По шпалам он добрался до Сердобольской улицы и там еще с насыпи увидел, что Алешина с Кокоревым прошли через пролом в заборе в Лесной парк. «Зачем они туда? — недоумевал он, но тут же сообразил — Мокруху, видимо, заманивают». Он бегом спустился с насыпи и поспешил к парку.
Лесной парк по всем направлениям был изрезан лыжными следами и узкими тропинками, протоптанными в глубоком снегу. Только прямая дорожка оказалась несколько шире. Дойдя до скамейки, Катя с Васей уселись рядом и осторожно стали поглядывать по сторонам: не прошел ли за ними следом шпик. Пора было избавиться от него, так как до завода «Айваз» оставалось не более десяти минут хода.