Катя вслушивалась в то, что читал Ленин, и про себя повторяла: «Да, да… истерзанные, истощенные, измученные войной ждут мира… самого простого, человеческого, без всяких захватов, насилий и контрибуций. Как долго люди ждали этой вести! Сколько их здесь, в шинелях!»
Вдруг Катя стиснула руку Василия и шепнула:
— Смотри, у той колонны отец. Как он похудел и оброс!
Дмитрий Андреевич стоял невдалеке от трибуны и с волнением слушал Ильича.
Декрет о мире был принят большинством голосов.
Делегаты повскакивали с мест. Вверх полетели кепки, фуражки, бескозырки. Незнакомые люди обнимались и целовались, поздравляя друг друга.
— Конец войне, конец! — кричал бородатый солдат, потрясая винтовкой.
Впереди кто-то запел «Интернационал». Пролетарский гимн подхватили слева и справа. Люди пели громко, с радостным воодушевлением. Катя крепче стиснула руку Василия и, не чувствуя слез, катившихся по щекам, запела вместе со всеми:
Мы наш, мы новый мир построим.
Кто был ничем, тот станет всем.
Ленинград, 1967