— Нет, не примечал. Ты у солдат спроси, может, чайная или тайная лавочка есть. Вот тебе деньги.
— Не надо, своих хватит.
Тарутин спустился с вала и скрылся за каменными строениями. Проняков, присев на корточки, стал зорко поглядывать по сторонам. Минут через пять он приметил движение в парке: вдали от дерева к дереву перебегали солдаты. В руках у них были винтовки, а за спинами горбатились ранцы.
«С фронта прибыли, — догадался Проняков. — Неужто воевать с ними придется? Ничего глупей не придумаешь! Они ведь хотят того же, чего и мы. Вот подлецы, соглашатели, все запутали!»
— Эй, за пулеметом, не зевать! — крикнул он соседям.
— Видим, — ответили пулеметчики. — Пугнуть бы надо, чтоб близко не подходили!
— Но-но! Я вам пугну! — послышался снизу грозный голос. — Без команды — ни одного выстрела!
Войска Временного правительства, обойдя Петропавловскую крепость с востока и запада, стягивали вокруг нее плотное кольцо.
Они подходили все ближе и ближе. Ими уже был занят парк, заполнены прилегающие улицы и проспекты.
Матросы угрюмо наблюдали за подготовкой противника к осаде.
Многие исподтишка поглядывали в сторону моря: не покажутся ли на Неве дымы кораблей, идущих на помощь. Но широкая река была пустынна, не виднелось даже лодок.
К Иоанновским воротам подошел парламентер. Размахивая белым флажком, он стал выкрикивать:
— Эй, в крепости! Вышлите для переговоров своих парламентеров. На размышление даем полчаса.
Он ловко повернулся кругом, звякнул шпорами и ушел.
Моряки выбрали для переговоров двух большевиков и одного анархиста. К выбранным парламентерам присоединились офицеры из гарнизона крепости. Они вместе прошли сквозь цепи войск в особняк Кшесинской, где уже хозяйничали штабисты округа.
Шкафы и сейфы были взломаны, ящики письменных столов выброшены. Документы валялись на полу, затаптывались в коридорах и на лестницах.
В большом зале парламентеров встретил штабс-капитан, захвативший особняк. С ним были его помощники.
— Мы от вас требуем полного разоружения, — сказал штабс-капитан, — безоговорочной капитуляции.
— Капитуляции не будет, — ответили кронштадтцы и пригрозили: — К нам скоро подойдет помощь, тогда мы вам ультиматум предъявим. Но чтобы не проливать крови, мы согласны погрузить оружие на отдельное судно и отправиться на Котлин. Не пойдете на это — будем драться.
Тут вдруг вмешались офицеры Петропавловской крепости.
— Вы ведете себя… мягко говоря, неприлично, — возмутились они. — Находясь в гостях, затеваете какое-то сражение, которое мы не намерены поддерживать. Не забывайте— не вы, а мы хозяева крепости. И будет так, как гарнизон крепости пожелает.
Штабс-капитан как бы нехотя добавил:
Переговоры ведете не одни вы. Есть договоренность с вашими руководителями. Вы сдаете оружие без всякого сопротивления. Здесь находятся представители и ВЦИК, и Центрального Комитета большевиков, они могут подтвердить.
Переговоры велись долго. Наконец парламентеры появились на улице. Они возвращались в крепость хмурые, вместе с ними шли какие-то незнакомые морякам люди.
— Все ясно… сдаваться! — определил Иустин Тарутин. — Ораторов для уговоров ведут. У-у, трусы! Весь флот опозорят. Но я никому не подчиняюсь и оружие не сдам. Без меня позорьтесь.
— Что же, ты один воевать будешь? — спросил Проняков.
— Буду, — упрямо ответил Иустин. — Не испугаюсь!
Он зарядил винтовку, сел в тень под куст и, бешено сверкая глазами, закурил.
— Слушай, Иустин, давай без глупостей! — сказал Андрей. — Ты же моряк и понимаешь, что без дисциплины нашему брату невозможно.
— И ты туда же! — перебил его Тарутин. — В уговаривающие записался?
Андрей чуть было не вспылил, но удержался и ответил с укором:
— Уговаривать дурней не такое уж большое удовольствие, как тебе кажется. Но напомнить я обязан… Из-за мелкого желания покобениться нельзя подводить товарищей. Подчиняйся большинству. Прошу только одного: посиди тут, пожалуйста, без всяких фокусов, а я мигом вернусь.
— Ладно, катись…
Оставив Тарутина, Проняков пошел к Петровским воротам. У Меньшикова бастиона он увидел митингующих. Там дело уже дошло до голосования. Большинство согласилось подчиниться приказу большевиков и сдать оружие.
Вскоре в крепость въехали два грузовика и остановились посреди двора. В кузова полетели винтовки, палаши, револьверы, пулеметные ленты. Многие матросы бросали винтовки без затворов, револьверы без барабанов.