Я аккуратно вытащила свечу из ее рук.
- Пойдем. Нам нужно возвращаться.
До шоссе мы дошли быстро, хотя обе от усталости еле переставляли ноги. Я поймала попутку и договорилась с водителем. Я села рядом с ним, Милану усадила на заднее сидение, где она сразу же уснула. Я тоже хотела спать, но спать мне было нельзя - водителю я не доверяла. Однако все прошло благополучно: нас довезли до вокзала, я рассчиталась за поездку, разбудила Милану, и мы направились к границе, но не к тому месту, где мы пересекали ее утром - там обратного хода не было уже очень давно. Так что пришлось добраться до другого фрагмента границы, через который мы и вернулись в Город.
Едва мы перешли границу, Милана вызвала водителя и коротко приказала:
- Домой.
Я села в машину и отвернулась к окну. Мы тронулись с места и поехали быстро. Я прикрыла глаза: там, за моим бледным отражением в черном стекле, огни Города красиво проносились мимо, но от их радостной пляски и, конечно, от усталости меня подташнивало.
Когда машина остановилась, я вышла вместе с Миланой. Оглядевшись по сторонам, я поняла, что мы находимся в одном из элитных районов Города. Вокруг возвышались сияющие башни из стекла и металла, оскорбляющие своим величием бледные звезды. Было уже темно, но темноты не было, поскольку вокруг было множество огней: светили уличные фонари, сияли витрины и стекла окон, свет толкали впереди себя и тащили вслед за собой проезжающие мимо автомобили. Вместе с тем свет странным образом почти не смешивался с сумраком, и там, куда он не попадал, едва ли можно было что-то разглядеть.
Я забылась и не подумала о том, что мне еще нужно добраться до дома. Но как только я собралась уйти, Милана окликнула меня.
- Давай поднимемся.
Мы стояли внутри большого маслянисто-желтого куска света, который лежал перед дверями небоскреба. Длинная тень от ее тоненькой фигурки уходила в темноту.
- Зачем? - спросила я.
- Тебе ведь далеко добираться до дома. Да и поздно уже.
Я кивнула. И следом за ней вошла в фойе здания. И только когда мы, миновав шикарный, оформленный в золотистых тонах холл со швейцаром и консьержем, вошли в лифт, я вспомнила о том, что у Миланы в распоряжении был шофер и она, если бы захотела, могла бы приказать ему отвезти меня домой.
Две расположенные напротив друг друга стены лифта были зеркальными, поэтому вверх на нем ехало очень много Милан и Вег. Пол был застелен ворсистым ковром, здесь же стояла кушетка, на задней стене висело два светильника из желтого металла и хрусталя. Можно было бы поселиться здесь, будь кушетка чуть длиннее.
Из лифта я следом за Миланой вышла в коридор, ковер и светильники в котором были такими же, как в лифте. В стенах коридора были всего две пары дверей, расположенных очень далеко друг от друга. Лифт шел мягко, я не ощущала его скорости и не могла предположить, на какой высоте мы находимся. В лифте высоты не было. Но в коридоре она была, и была она большой. Правда, чтобы узнать ее точно, мне пришлось спросить Милану... где мы находимся. И куда идем.
- Я здесь живу, - ответила девочка и, открыв одну из дверей, впустила меня в квартиру.
Милана жила на восемьдесят девятом этаже. Квартира занимала четверть этажа. Я только переступила порог и тут же остановилась, чувствуя, что само мое пребывание в этой квартире - святотатство. Я не имела права даже вдыхать чистый ароматный воздух, которым были наполнены эти комнаты.
- Проходи, - буднично сказала Милана. - Прими душ, я пока закажу какой-нибудь еды.
Она скинула обувь, и я, проводив ее взглядом, подумала о том, какие же худенькие у нее голени. Все дальнейшее показалось мне странным сном, который я увидела по дороге домой. Наверное, я просто задремала на заднем сидении машины с водителем, все-таки получившем распоряжение от хозяйки вернуть меня туда, откуда он забрал меня утром.
Я шла по дому Миланы осторожно, как охотник, которой пробирается по лесу и старается не коснуться плечом ветки, не сбить с нее росу, не наступить на сухой сучок - делает все, чтобы не выдать своего присутствия и не спугнуть скрывающуюся где-то в зарослях добычу. Обстановка комнат была дизайнерской, очень стильной и наверняка очень дорогой. Ее подчеркивали цветочные композиции и картины. Но вместе с тем квартира совсем не производила впечатление инсталляции, созданной для рекламной фотосъемки. Здесь жили, и всем, что здесь находилось, пользовались. Просто при этом кто-то следил за блеском полировки или зеркальной чистотой журнального столика со стеклянной столешницей и свежестью журналов в корзинке под ней. В доме не было ни пылинки, и в том, как закруглялись складки штор, как лежали салфетки и покрывала, чувствовалась аккуратная, прилежная и трудолюбивая рука. Я переходила из одной комнаты в другую, и свет, включающийся и выключающийся, следовал вместе со мной. Милану я почти сразу потеряла из вида, только слышала ее голос.