Думая о том, что я буду делать, я направилась обратно в спальню. Ожерелья на тумбочке не было. И я уже было почувствовала облегчение, как вдруг поняла, что не Милана передумала и тайком забрала его, когда я уснула. Ожерелье висело у меня на шее.
Решать что-то было поздно. Решение было принято за меня. Я не была твердо уверена в том, что хочу вернуть ожерелье Милане, но все же... Все же она меня обхитрила.
Мне ничего не оставалось, как одеться и покинуть квартиру Миланы, а потом просто ждать дальнейшего развития событий. Как она написала: «Мы еще увидимся»? Это был не вопрос, это было утверждение.
4. Маленькое расследование
Вода в канале лежала тихая, и словно не вялые волны шли изредка по ее поверхности, а вся она, словно единое тело, обтянутое тонкой влажной блестящей кожей, слегка ворочалась - то на правый бок, то на левый - удобнее укладываясь на ночь в лоне канала. Вечер был не пасмурный, но влажный, и блеск воды канала, отражающей цветные огни другого берега, был матовым. Вход в канал, перекрытый мостом, терялся в сизом тумане. Но противоположный берег был виден ясно: одетый в железобетонный передник грузовой пристани, он держал на себе черные рубленые громады доков, ангаров и складов. А над набережной возвышался волшебный сияющий кристалл - голубой, устремленный вверх мир, населенный такими же, как мы, но чужими нам существами.
Мы приходили на этот берег посмотреть на их красивую жизнь. По заливу вальяжно проплывали яхты и катера, с них доносилась музыка; по набережной гуляли люди, одетые дорого и стильно, а дальше поднимал свои высокие стены их прекрасный сияющий мир.
Обычно мы сидели здесь, на старой пристани. Бетон уже тогда был покрыт трещинами, в которых росла трава. Мы пили энергетики из жестяных банок, щелкали семечками, болтали о всякой ерунде. Когда воды в заливе становилось меньше, мы спускались с пристани и бродили по оголившемуся берегу, усыпанному металлическим мусором, ржавым железом, кусками бетона, битым стеклом и щебнем. Мы все хотели жить там, по другую сторону залива. Но никто из нас не верил в то, что когда-нибудь сможет взглянуть на этот берег с другой стороны. И вот я сделала это - я побывала там, я посмотрела на Город с восемьдесят девятого этажа одного из элитных небоскребов, меня кормили изысканной и несытной едой, мне сделали прекрасный и бессмысленно-дорогой подарок. И вот я снова стою здесь и, как прежде, смотрю на него с другой стороны... Я, как прежде, смотрю на тебя.
О, ты, вздымающий свои стеклянные стены! Ты, подпирающий своими кровлями само небо! Ты, прекрасный сияющий мир - ты стоишь передо мной, даже не зная о моем существовании, не интересуясь мной, не нуждаясь во мне. Ты возвышаешься - незыблемый, непоколебимый, извечный - контуры твои совершенны, формы твои идеальны. Что за жизнь наполняет тебя? Чья воля управляет тобой? Ты - грозный, гордый, стройный - огромный сияющий мир! - я не знаю ничего притягательнее твоего холодного величия, я не знаю ничего прекраснее тебя. Я закрываю глаза, но твой сияющий силуэт вырезан на моей сетчатке. Я засыпаю - и вижу тебя во сне. Наяву я смотрю на тебя - я хочу вобрать тебя, всосать тебя своими глазами, чтобы ты стал внутри меня - отныне и во веки веков, аминь! И даже когда я умру и буду видеть посмертные сны, я хочу, чтобы мне снился ты, прекрасный сияющий мир.
- Рада тебя видеть! - услышала я знакомый голос позади себя. - Привет, Вега!
Я обернулась, улыбнулась.
- Привет, Лена.
Ко мне, задорно стуча каблучками, подошла стройная темноволосая девушка в светлом плаще. У нее была смуглая кожа, глаза она подводила так, что они казались еще длиннее и еще красивее. Это была Четверка крести. Вообще-то разные масти не часто дружат между собой, но между младшими картами одного цвета это случается. К тому же, мы с Четверкой выросли вместе, рядом - на этом берегу. И раньше часто приходили на эту старую пристань, чтобы смотреть на другой берег.
- Нашла, где встретиться, - она прищурилась и, повернув голову, посмотрела на меня искоса. Это была ее привычка. - Могла бы просто прийти в гости!
- Просто я давно не была здесь.
Я взглянула на другой берег. Даже если отсюда и было видно здание, в котором жила Милана, я ни за что не сумела бы отличить его от других. А вот из окон ее квартиры старой пристани видно не было, это точно.
- Так что случилось? - спросила Лена.
- Пойдем. Хочу тебе кое-что показать.
У пристани стоял один-единственный горящий фонарь. Его оранжевый свет, будто бы исходящий от состарившегося солнца, стоял под ним конусом, очерчивая на растрескавшемся асфальте круг. Я не стала входить под свет фонаря, просто подошла к нему и тем же жестом, что когда-то и Милана в кафе, опустила косынку из искусственного шелка.