Они сидели за столом в квартире Вадима. Банкетным этот стол можно было назвать с большой натяжкой, однако всё познаётся в сравнении: ещё год назад ни о каких гостевых посиделках с угощением не могло быть и речи. Теперь с едой стало легче: военизированные фермерские хозяйства в пригородах постепенно оживали, и в городе появились и яйца, и молоко, и мясо. Улучшилось и централизованное снабжение продовольствием – Время Тьмы отступало перед организованными усилиями людей.
Но главное – четыре человека, сидевшие за столом, ощущали атмосферу понимания, появившуюся почти сразу. Всего через час им всем уже казалось, что они знают друг друга давно, чуть ли не со школьной парты, а сегодня просто встретились в очередной раз после не слишком долгой разлуки. А будущее было рядом: Даша сосредоточенно перебирала игрушки в манеже, великодушно предоставленном Костомаровыммладшим; Ваня, убедившись, что содержательной беседы с маленькой гостьей не получится, и ощущая себя по сравнению с ней взрослым и солидным, устроился на диване и листал книжку с картинками.
– Предлагаю тост за них, – сказал Вадим, кивнув в сторону детей. Домашние закрома бывшего Повелителя Муз изрядно оскудели, однако он сумел изыскать в них бутылку вина и бутылку хорошего коньяка, что по нынешним временам казалось невиданной роскошью.
– А потом будем пить чай, – предложила Лидия.
– Очень конструктивное предложение, – поддержал её Свиридов, – тем более что к чаю у нас коечто есть. Вот, – он жестом фокусника извлёк из пластикового пакета упаковку с чемто, отдалённого напоминающим бисквит. – Искусственное печенье, и даже съедобное. Продукция моего родного института – овеществлённый труд множества людей, в том числе и меня.
– Мужчина должен быть кормильцем, – преувеличенно серьёзно заметила Юля. – Так заведено со времён охотников на мамонтов.
– И воином, – серьёзно добавил Вадим.
– Воином… – задумчиво повторила Лидия. – Неужели и для них – она посмотрела на детей, – ничего не изменится? Мужчины будут снова и снова брать в руки оружие и убивать друг друга, а женщины будут гадать, вернутся ли их мужья, и что будет, если победят чужие мужчины?
– Время Тьмы пройдёт, – уверенно сказал Алхимик. – Но что дальше? United Mankind будет расширяться – это закон всех империй, – и «новые бедуины» с «новыми чингизидами» тоже не будут сидеть сложа руки. А Россия – что будет с ней? Тоже империя по образу и подобию, только немножко с другой начинкой? Проходили мы это в не столь отдалённом прошлом…
– Колесо истории повернуло вспять – капитализм уступает место феодализму с его князьями да графьями, подчинёнными царюбатюшке. Или королю – это уже особенности национального менталитета.
– Не могу с вами согласиться, Вадим, – возразил Свиридов. – United Mankind – это прежде всего сверхкорпорация, управляемая законами бизнеса, а не принципами вассальной верности сюзерену. Известный нам капитализм мутирует, но не меняет своей сути. В одну реку дважды…
– Ну, всё, – рассмеялась Лида, – мужчины озаботились глобальными проблемами. Особенности национального менталитета, от них никуда. Пойдёмка, Юля, озаботимся чаем да поговорим о своём, о девичьем.
– Покурить бы… – мечтательно протянул Вадим. – Вы курите, Александр?
– Курю.
– А вот с куревом марш на балкон! – тут же распорядилась хозяйка. – На улице тепло, а тут дети.
Они вышли на балкон, откуда открывался вид на Финский залив, в который садилось остывающее вечернее солнце. По заливу шёл белый рефрижератор, сопровождаемый сероголубым поджарым сторожевиком.
– Мяса на неделю, не меньше, – сказал Костомаров, глядя на теплоход. – Да, Время Тьмы кончается.
– У меня такое ощущение, – Свиридов с наслаждением затянулся сигаретой, – что Россия от века и поныне служит полигоном для социальных экспериментов. Вот и ещё один опыт оказался неудачным: не прижился у нас капитализм со всеми его плюсами и минусами.
– Наши олигархи вовремя поняли, что никто на Западе не ждёт их с распростёртыми объятьями – Боливар не вынесет двоих.
– Точнее, их заставили это понять.
– Да, – согласился Вадим, – заставили. И деваться им некуда: надо обустраивать свою страну, а не надеяться на тепленькое местечко под чужим солнцем.
– Вопрос в том, как именно обустраивать. Сейчас наши новые военные вожди – люди на своём месте. Их уважают, к ним прислушиваются, но что будет дальше? История полна печальных примеров того, как пламенные борцы быстро расставались со своими идеалами и превращались в жестоких тиранов, не считающихся ни с чем и ни с кем. И снова всё пойдёт по кругу, как уже было в нашем прошлом.
– Вы можете предложить совершенную социальную модель? Или вам нравится то, что лежит в основе United Mankind, и что мы испытали на своей шкуре в недавнем прошлом?
– Знаете, – Алхимик стряхнул пепел, – и в социализме, и в капитализме есть свои положительные черты. Вопрос не в социальноэкономической модели, вопрос в другом.
– В чём же именно? – Вадим внимательно посмотрел на Свиридова.
– Вы помните анекдот о нерентабельном публичном доме, в котором переставляли кровати?
– Надо не койки переставлять, а…
– Вотвот. Чиновникмздоимец ничуть не лучше хищникабизнесмена: и одному, и другом ровным счётам наплевать на ближнего своего, да и на дальнего тоже. Недаром жила на Руси вера в доброго царя – это ведь идеальный вариант.
– Остаётся вопрос: где взять такого царя, а заодно и свору придворных, которые будут не на словах, а на деле радеть о благе народном?
– Да дело не только в царе, а в людях вообще. Вроде бы рецепт известен: не убий, не укради, и далее по тексту, однако люди и крадут, и убивают, и считают обман нормальным явлением. Должны измениться люди – без этого все мечты о лучезарном будущем так и останутся утопиями. Есть гипотеза, что разум появился у человекообразных обезьян, долгое время жевавших какуюто чудесную травку. Но, к сожалению, разум этот оказался немножко недоделанным – он получился примитивным с этической точки зрения. Эх, найти бы такую травку, которая превратила бы человека условно разумного в человека настоящего, такая вот у меня детская мечта имеется. И ещё – у Стругацких в их лучшей вещи «Трудно быть богом» есть одна пронзительная фраза: «Было бы хорошо, если бы на этой планете исчезли все люди старше десяти лет». Дети – это чистый лист, на котором можно написать всё что угодно: и «Я вас любил», и матерное слово. А мы пишем на этих листах чёрт знает что…
– Александр Николаевич, – негромко сказал Костомаров, не замечая, что догоревшая сигарета обжигает ему пальцы, – нам с вами надо очень серьёзно поговорить.
* * *
– Теперь вы все знаете, – спокойно сказал Вадим с видом человека, сбросившего с плеч непомерную тяжесть, которую он уже устал нести в одиночку.
Алхимик молчал. Исповедь Повелителя Муз была для него совершенно неожиданной, и в то же время поражала своей фееричностью. «Да ведь мы же с тобой одной крови, – ошарашено подумал Свиридов, – ты и я! Не об этом ли мечтал и я? Я хотел спасти мир от проклятья мёртвого дракона, а этот парень замахивается на нечто большое: он хочет создать людей, на которых это проклятье не будет действовать!».
Как и вчера, они сидели в квартире Костомарова, но уже вдвоём. За окнами бушевало последнее солнце осени, и Лидия с Юлей отправились гулять с детьми, предоставим своим мужьям «озаботиться глобальными проблемами тетатет». Шутливость этой фразы была очевидной для всех четверых: по блеску глаз и повышенной нервозности Вадима Лидия поняла, что разговор с Алхимиком для него очень важен (и даже догадывалась, о чём пойдёт речь, зная специальность их нового знакомого), а Юля почувствовала это чисто интуитивно. Обе женщины были далеко не глупы и обладали редким умением понимать своих мужчин.
– Нам с Лидой удалось установить, что строго дозированный и рассчитанный приём «КК» в течение одного года благотворно влияет на человека, – голос Вадима был всё так же спокоен. – Генетические изменения высвобождают скрытые возможности организма – те самые, о которых столько говорили и писали в своё время. Повышенный иммунитет, ясность мышления, работоспособность, улучшение общего самочувствия и даже самоизбавление от застарелых болячек – всё это явилось следствием приёма препарата. И кроме того, отмечены позитивные изменения характеров: исчезает раздражительность и агрессивность, снижается уровень неадекватной реакции на действия других людей – наши гении стали куда более терпимыми друг к другу. Обезьяны нашли волшебную травку, Александр Николаевич.