На глазах у оцепеневшего милитара и десантников, вышедших встречать пополнение, самолёт тяжело рухнул на бетон полосы и взорвался. Гудящее пламя взлетело высоко вверх, разбрасывая во все стороны длинные огнистые струи, – даже полному кретину было ясно, что в этом аду выжить не мог никто. А оторванное крыло упало чуть поодаль и смялось, как будто сделанное из тонкой фольги.
Хендрикс пришёл в себя первым.
– Майор Бредд! – заорал он в коммуникатор. – Немедленно поднимайте весь свой эскадрон! Залейте напалмом квадраты семнадцать, одиннадцать и девять! Выжгите там всё начисто, до последнего кактуса, чтобы ни один поганый койот не ускользнул! Мне некогда связываться с вашим командованием! Бандитыльянерос сбили наш транспортный самолёт, и они не будут сидеть в кустах и ждать, пока вы раскачаетесь! Я здесь куратор, выполняйте!
Потом он повернулся к солдатам, нашёл глазами офицера и приказал:
– Лейтенант Келли, заложников – расстрелять. Всех до единого.
– Но… – молоденький лейтенант побледнел. – Среди них женщины и дети, сэр…
– Я сказал – расстрелять. Всех. Мы брали этих туземцев в заложники только для того, чтобы обезопасить себя вот от такого, – глоб махнул рукой в сторону чудовищного костра, полыхавшего на взлётной полосе, – а если их соотечественники этого не понимают… Я здесь куратор, выполняйте!
Лейтенант козырнул и пошёл прочь походкой робота – пошёл выполнять приказ. А куратор Управления Хендрикс почувствовал на себе чейто жгучий взгляд и обернулся, выхватив из кобуры автоматический пистолет. Из двери бунгало на него смотрела Кончита, и в чёрных глазах её были перемешаны ужас и ненависть – девушка понимала английский и слышала, какой приказ получил лейтенант Келли, и кто отдал этот приказ. И тогда Хендрикс дважды выстрелил прямо в эти глаза, испуганные и ненавидящие.
"С девочкой я, пожалуй, погорячился, – подумал он, возвращая пистолет в кобуру. – Кажется, мне предстоит пробыть здесь ещё какоето время – вряд ли следующий преемник прилетит сюда через пять минут, – а в постели эта аборигенка была хороша. Ладно, найду другую – чегочего, а этого добра здесь хватает… Но вообщето мне повезло: самолет могли ведь сбить и через час, на обратном пути, – вместе со мной…".
202… год
Машин на парковочной площадке у здания аэровокзала было немного. Хендрикс мог бы вызвать прямо в аэропорт вертолёт – его статус милитара третьего уровня, выполнявшего особую миссию за пределами United Mankind, это позволял, – но надо было придерживаться нелепой инструкции, разработанной гдето в недрах Управления и казавшейся её творцам верхом искусства конспирации. Согласно этой идиотской инструкции, агентам, прибывшим изза рубежа обычными авиарейсами (пусть даже для "избранных" пассажиров) полагалось добираться до города автобусом (в крайнем случае – на такси), "чтобы не выделяться и не привлекать внимания агентуры потенциального противника, поскольку такое внимание чревато", и только там, "избавившись от возможной слежки", выходить на связь и сообщать о своём прибытии.
Трястись в древнем вонючем автобусе в толпе полуфабов и низших мидлов глобу совсем не хотелось. Он неторопливо прошёлся вдоль шеренги таксомоторов, прикидывая, какой из них с высокой степенью вероятности доедет до заданной точки, а не развалится по дороге. В итоге милитар остановил свой выбор на авто средней потрёпанности. На вид этой колымаге с бензиновым двигателем было не больше двадцати лет, и привередничать было неразумно – новейшие слайдеры толькотолько появились, и пользовались ими почти исключительно хайлевелы. Нарушать инструкцию Хендриксу не хотелось, да и не видел он на парковке ни одного таксислайдера. Милитар перебросил из правой руки в левую свой небольшой чемодан (он давно привык путешествовать в любую даль налегке), подошёл к облюбованной машине и открыл дверцу.
– В центр, – небрежно бросил он водителюарабу.
Шофёр молча кивнул. Хендрикс мог поклясться на Библии, что ушлый полуфаб уже прикидывает, кто его пассажир, и главное – сколько с него можно содрать. Вообщето такса была нормированной, но "рыночные отклонения" встречались сплошь и рядом. Операторы сети кэшсканеров были в доле с водителями – они ухитрялись виртуозно "уводить налево" сверхнормативные платежи и даже обналичивали их, превращая виртуальные условные единицы в шелестящие голубые купюры энергобаксов. Злоумышленников отлавливали и карали, и порой жестоко, однако они появлялись снова и снова. "Ничто не ново под Луной, – философски подумал милитар, садясь в машину. – Людишки будут играть в эти игрушки даже на радиоактивном пепелище".
Они ехали молча. Вступать в беседу с водителем Хендрикс счёл неразумным, да и что нового он мог услышать от тупого полуфаба? Городские сплетни или заунывные жалобы на суровое житьёбытьё? К счастью, поездка не заняла много времени – автомашина бежала довольно резво, а пробок на дорогах не было уже лет пятнадцать.
– Здесь, – распорядился милитар, когда вокруг замелькали строения девятнадцатого века, обрамлённые величественными небоскрёбами века двадцатого.
Такси, скрипнув изношенными тормозами, остановилось у дверей небольшого бара.
– Сколько с меня?
Браунскин невозмутимо коснулся панели кэшсканера, и на дисплее высветилось "девятнадцать". Хендрикс испытал острое желание немедленно врезать шофёру по голове чемнибудь тяжёлым, но вместо этого, мысленно усмехнувшись, он удлинил цепочку своего чипа и вставил его в считывающую щель сканера, активировав функцию "опознать" вместо "перечислить".
Глаза водителя округлились.
– Простите, господин… – пробормотал он севшим голосом. – Я допустил ошибку – забыл сбросить итоговую сумму предыдущего платежа. С вас не девятнадцать эббов, а всего лишь одиннадцать. Ещё раз извините меня, сэр.
Он смотрел на Хендрикса умоляющими глазами, и милитар безошибочно прочёл в его глазах страх перед карой за содеянное – за такие штуки грозило как минимум увольнение со всеми вытекающими последствиями. А поскольку "жертвой грабежа" стал не ктонибудь, а спецмилитар, то несчастный араб допускал, что ему светит штрафной батальон гденибудь в Азии, а то и растворительная камера.
– В следующий раз не допускай таких ошибок! – назидательно произнёс Хендрикс. Он великодушно (зрелище чужого страха доставляет удовольствие) перечислил двенадцать единиц, вышел из машины и толкнул дверцу питейного заведения.
Внутри небольшого и довольнотаки грязного (похоже, сюда заходили одни только полуфабы) помещения играла негромкая музыка, на стенном стереоэкране мелькали кадры какогото старого (судя по модам) видеоклипа. Было ещё рано – крошечный зал пустовал, и только за столиком в углу мрачно тянули своё пойло два угрюмых типа, в которых Хендрикс безошибочно распознал аутсайдеров. "Странно, – подумал милитар, – их место на урановых рудниках, а они всё ещё тут, в самом центре города. Впрочем, не моё дело".
Темноволосая молоденькая официантка принесла ему заказанный коктейль. "На семь минут мне его хватит, – подумал глоб, провожая девушку глазами, – а там можно и звонить". Хендриксу не было нужды следить за временем по часам, встроенным в коммуникатор, – его внутренние часы ещё ни разу его не подводили.
Однако спокойно допить свой коктейль ему не дали. Один из аутсайдеров встал и, заметно пошатываясь, подошёл к его столику.
– Парень, – проговорил он, опершись на стол и с трудом ворочая языком, – ты, видно, не местный, и не знаешь, что за вход сюда надо платить. Так что давай, гони пятёрку, если не хочешь, чтобы мы попортили тебе свою седую шевелюру.
Хендрикс поднял глаза, задумчиво посмотрел на аутсайдера, а потом резко дернул его за руку, выпрямил волосатую лапу (чтобы было удобнее) и молниеносно ударил пьянчугу ребром ладони по основанию кисти. Раздался характерный хруст. Аутсайдер взвыл.
– Забери своего приятеля, – сказал Хендрикс его товарищу, который тоже поднялся было с явным намерением поучаствовать, однако случившееся на его глазах круто изменило его планы. – И выметайтесь отсюда, пока я не пристрелил вас обоих.