- Эй, Нина! Иди сюда, не бойся! - позвал девочку Коля.
Нина опасливо подошла к мальчикам.
- Вот что, - сказал Борис, - все, что ты слышала, должно быть тайной. И если ты ее сдержишь - не пожалеешь. Мы возьмем тебя в команду...
- Правда? - обрадовалась Нина.
- Правда.
- Я никому не скажу.
- Поклянись! - потребовал Борис.
- Хорошо, я согласна.
- Никому ни слова! - сурово произнес Коля.
- Никому ни слова, - повторила Нина.
- Ни полслова!
- Ни полслова!
- И даже ни четверть слова! - добавил Вадя.
- И даже ни четверть слова...
- А теперь, - Борис крепко сжал руку Нины и приказал: - повторяй за мной: "Если я, Нина Чижикова, нарушу тайну, пусть я никогда не перейду в восьмой класс и буду вечной двоечницей!".
- ...и буду вечной двоечницей... - повторила Нина.
- А теперь дай честное пионерское! - еще суровей произнес Борис.
- Честное пионерское! - сказала Нина.
На душе стало веселее.
- Ну, теперь ты наша! - удовлетворенно сказал Борис. - А когда у нас будет парусник, мы зачислим тебя судовым врачом... Понимаешь, парусник... Быстрокрылый, как птица. Куда хотим, туда и летим!
- Вот славно! - воскликнула Нина. - И еще, если у нас будет опытный капитан, тогда - в даль, далекую-далекую, синюю-синюю...
- Капитан у нас будет, - заверил Борис, важно выступив вперед, - это мы решим... Вот что... Ты, Нина, постой... Мы сейчас вернемся.
Борис с таинственным видом отозвал в сторону Вадю и Колю и спросил:
- Хотите решить спор сейчас же?
- Кинуть жребий и снова к маяку? - спросил Коля.
- Нет, пусть решит она.
- Нина?
- Ну да. Мы ее спросим, и она скажет. Ведь мы же хотели кинуть жребий, а это все равно.
- Что ж, пусть, - сказал Вадя.
- Ладно, - согласился Коля.
Все трое вернулись к Нине, и Борис сказал:
- Ну-ка, погляди на нас внимательно.
Нина удивленно взглянула на мальчиков.
- По левому борту стройся! - скомандовал Борис и, обратившись к Нине, спросил: - Скажи, кто из нас, по-твоему, настоящий капитан парусника?
Стараясь принять вид бывалых моряков, мальчики стояли перед Ниной.
Застигнутая врасплох, она молчала, а потом, улыбнувшись, сказала:
- Капитана среди вас я не вижу.
- Как не видишь? - удивился Борис и сквозь зубы выдавил из себя: - Вот Коля?
Нина отрицательно покачала головой.
- Вадя?
- Нет.
- Тогда я!
- Нет, - сказала Нина. - Капитана среди вас я не вижу... Идемте в школу. Уже поздно.
Коля и Вадя сконфузились, а Борис даже обиделся.
- Ладно, ты скоро увидишь наш парусник и тогда все поймешь, холодно сказал он Нине.
Но она не ответила и, гордо подняв голову, торопливо зашагала в сторону парка.
Друзья помрачнели. У них не было никакой настоящей причины для обиды, но все почему-то сильно обиделись.
- Мы же с ней по-хорошему, а она ломается! - сказал Борис. Заставим ее ответить, и все! Возьмем и напишем ей письмо.
- Подумаешь, какая! - удивился Вадя. - К ней можно и без письма. Она ведь живет в нашем дворе. Так ведь, Коля?
- Да.
Но Борис упорно настаивал на своем.
- Письмо - важная вещь, - сказал он. Правда, он не мог сказать, почему письмо "важная вещь", но все же как-то неопределенно пояснил: - Теперь она непременно ответит. А письмо отнесешь ты, Вадя.
Вадя подчинился.
После занятий послание было готово. Вадя отнес его Нине.
"Нина, - сказано было в письме. - Сейчас же ответь на вопрос, с которым мы обратились к тебе еще утром. И, пожалуйста, не ломайся!
К. В. Б."
Нина прочла письмо и рассердилась. Она взяла карандаш и на письме мальчиков под каждой буквой-подписью столбиком сверху вниз подставила буквы.
Получилось:
К В Б
О Е Е
З Р Г
Е Б Е
Л Л М
Ю О
Д Т
Вот достойный ответ заносчивым мальчишкам!
Она запечатала письмо в конверт, отдала Ваде и сказала:
- Сам, пожалуйста, не читай. Прочтете вместе.
Вадя возвратился к друзьям; они ждали его во дворе, в небольшом садике. Борис разорвал конверт и... Здесь даже самое острое перо и самая яркая кисть бессильны передать возмущение, охватившее неразлучных друзей.
4
- Счастье ее, что она девчонка! - сказал Вадя. - А нам, братцы, наука - больше с девчонками не связываться.
- Да, это ее счастье. Не то бы... - Коля не договорил, но по лицу его было видно, что, действительно, Нине пришлось бы неважно.
Борис пригрозил:
- Все равно отомщу... Я покажу ей, какой я бегемот!
После занятий все собрались у Бориса.
На улице шел дождь. В водосточных трубах урчало, пело, потрескивало. Знакомая улица почему-то казалась чужой. Прохожие, кто под зонтиком, кто в плаще с капюшоном, переходили через мостовую. Птицы молчали. И только деревья шумно и весело стряхивали с листвы сверкающие дождевые капли.
Шагая по комнате, Борис говорил:
- План такой: сначала выстроим стены. Камня и глины на берегу, сколько душе угодно. Жесть и черепица найдутся. А работать - после занятий. Три часа ежедневно. У нас шесть рук...
- Маловато, - признался Вадя.
Борис улыбнулся:
- Только свистни - и помощники к нам сбегутся толпой!
Он хотел завтра же приступить к строительству водной станции. Но мешали дожди. Приходилось сидеть дома. Порой три друга шли в гавань и там, сидя под навесом какого-нибудь складского помещения, глядели на зеленые волны, на косые потоки дождя и, если вдали показывался дымок, записывали в своих блокнотах название парохода и время его возвращения. Сухие, ничего не говорящие строчки. Но для мальчиков они звучали голосом океана, светились зорями далеких морей. Как светел и широк мир моряка!
Стать моряком, побывать в далеких морях под советским флагом вот настоящая жизнь!
- Если не стану моряком, быть мне самым несчастным человеком! - говорил обычно Борис. - Тогда лучше не жить!
И все трое пренебрежительно поглядывали на своих товарищей по 7-му классу "Б", на тех, кто думал стать врачами, механиками, агрономами. Вася Херсоненко, секретарь комсомольской организации, хотел стать ихтиологом; он не раз стыдил неразлучную тройку, но в ответ обычно слышал отрывистые, словно процеженные сквозь зубы, слова Бориса: "Что с тобой говорить! Рыбник!.."
Тем временем собралась гроза. Грянул гром. На четвертый день после злополучного заплыва друзей Алеша Чижиков и Фима Линецкий вывесили очередную классную газету "Ежик". Почти весь номер был посвящен нашим героям. Правда, ни Коля, ни Вадя, ни Борис не упоминались в "Ежике". Говорилось о каком-то Самохвальском, некоем Задралоносе и Черноморе Залиманском.
Номер "Ежика" был хорошо оформлен. Особенно выделялся рисунок, подписанный художником Сеней Ставридкиным. Рослый осводовец выбрасывает трех отважных пловцов за борт шлюпки. На борту шлюпки надпись:
Коль нет ума, то в назиданье
Разок полезно и такое наказанье!
Всевидящее око
Неразлучные друзья подошли к "Ежику".
Коля побледнел, Вадя - наоборот: цветом лица мог соревноваться с садовой клубникой. Борис оторопел.
Товарищи по классу стояли в стороне, не обращая никакого внимания на друзей. Пусть читают спокойно, без свидетелей, не торопясь.
"Ежик" попал в цель. Это видел каждый. Но никто из ребят не проявлял злорадства. Алеше Чижикову было даже жаль товарищей. Он питал к ним искреннюю симпатию. Ведь он сам мечтал стать моряком.
На двух последних уроках Коля, Борис и Вадя делали вид, что "Ежик" нисколько их не волнует. Мало ли что можно написать! Вот когда они объявят об открытии водной станции на берегу Отрады, интересно, что тогда скажут в классе! Никто не посмеет назвать их Самохвальскими...