Если бы мне сказали это в то время вместо того, чтобы сообщить, что «шизофрения — это хроническая болезнь»! Тогда бы я сразу получила надежду, что могу попасть в ту треть, которая выздоровела, и хотя в самые черные периоды я бы, наверно, не могла всегда сохранять эту веру, но все же у меня было бы больше надежды, и это укрепляло бы мою упрямую мечту, которая меня никогда не покидала, что я в конце концов справлюсь с болезнью.
Хотя я тогда этого и не знала, но статистика отчасти тоже говорила в мою пользу. В ней отмечена такая тенденция, что у женщин дела обстоят несколько лучше, чем у мужчин, и что картина болезни, отмеченная позитивными симптомами, дает основание для более благоприятного прогноза, чем у пациентов, у которых картина болезни характеризуется в основном пассивностью и уходом в себя. Были и менее обнадеживающие статистические данные, такие, как, например, то, что я заболела в очень раннем возрасте и моя болезнь развивалась медленно и незаметно. То есть тут сочетается так много взаимодействующих и влияющих друг на друга факторов, что очень трудно сделать вывод и определить, что здесь к чему и какие из них играют самую важную роль.
Однако это не значит, что хорошее знакомство с самим больным и картиной болезни не имеет значения. На самом деле это очень важно. Не столько для уточнения классификации или прогноза, сколько для того, чтобы как можно точнее выяснить, чем можно помочь именно этому конкретному человеку, именно в этих конкретных обстоятельствах. Потому что лечить нужно не какого-то «шизофреника», а человека с диагнозом шизофрении. А это совсем иное дело. Следующая схемка может это проиллюстрировать:
Вверху схемы у нас представлена картина болезни с ее симптомами, позитивными и негативными. Наша схема отнюдь не претендует на полноту симптомов с точки зрения того, что можно наблюдать при шизофрении. Перечисленные симптомы — это всего лишь вариант возможного. У каждого пациента будет свой набор симптомов, каждый из которых к тому же имеет свою особую, сугубо индивидуальную форму проявления, в зависимости от того, какие именно голоса слышит данный больной и какие искаженные представления свойственны именно ему.
В нижней части таблицы перечислены некоторые факторы, характеризующие человека, являющегося носителем данного диагноза. Здесь мы тоже даем не исчерпывающий список, а лишь возможный набор имеющихся (или отсутствующих) внутренних и внешних ресурсов, которыми располагает человек. В середине схемы располагается конкретный человек с его совершенно индивидуальной жизненной ситуацией, сложившейся в результате взаимодействия болезни, личности и внешних обстоятельств. Именно сам человек и должен занимать центральное положение.
Когда я была больна, дело обстояло так, что все внимание было сфокусировано на моей болезни, а также на моих слабых сторонах. По своему опыту я помню, что моим сильным сторонам уделялось гораздо меньше внимания, интерес не сосредоточивался на том, что я за человек, все внимание было обращено исключительно на мою болезнь. Иногда мне начинало казаться, что мои интересы, увлечения и желания воспринимались как что-то лишнее, как что-то мешающее заниматься самым главным, а именно моей болезнью и ее лечением. Дело в том, что сфокусированность на недостатках еще больше снижала мою и без того низкую самооценку, и что в повседневном расписании лечебных процедур какие-то передышки, заполненные чем-то таким, что я умею делать и делаю хорошо, были совершенно необходимы.
Однако еще важнее было другое: поскольку моей личности и моим ресурсам уделялось так мало внимания, было очень трудно найти удачный подход, который способствовал бы сотрудничеству со мной. Потому что в своих глазах я никогда не была «пациенткой с диагнозом шизофрении». Я была Арнхильд. И Арнхильд переживала тогда трудное время. Чтобы как-то справиться со своими трудностями, я пользовалась теми ресурсами, которые были в моем распоряжении; и у меня, как у рыцаря из старинной сказки, было магическое оружие, которое должно было помочь мне в борьбе с чудовищами. У меня было упорство, которое помогало мне выстоять и никогда не сдаваться, у меня была фантазия и креативность, которые помогали мне находить новые пути, когда все пути казались закрытыми. У меня была семья, всегда готовая поддержать меня и прийти на помощь, и у меня были интересные люди среди лечащего персонала и хорошая опора в коммуне с ее докторами, страховой кассой и другими помощниками.