— Сейчас позвоню, но сначала мне бы очень хотелось, чтобы ты меня сфотографировала снаружи, — ответил М.
Это меня потрясло. Я жду разрушения, извержения, цунами, конца света, а он хочет фотографироваться на фоне начинающегося апокалипсиса! Только теперь мне стала понятна огромная разница между нами. М. наслаждался возможным концом света настолько же, насколько я его боялась. «Ничего, ничего…» — думала я, стиснув зубы в неравной борьбе и с самой собой, и с М.
Пошатываясь, с чувством нарушенного равновесия в голове, я вышла наружу. Все было по-прежнему, только внизу среди облаков время от времени вдруг мелькало море, ярко освещенное солнцем, хотя солнца на небе не было видно. Впрочем, я плохо понимала, где верх, где низ, где лево, где право — все координаты реального мира перестали для меня существовать.
Я навела аппарат — руки у меня при этом дрожали — и щелкнула. Никакого эффекта. Попробовала еще раз. Опять ничего. Аппарат щелкал вхолостую. Он не хотел работать. Немка, которая по-прежнему сидела на том же месте, правда теперь завернувшись в плед, потому что было неправдоподобно холодно, просто по-зимнему холодно, равнодушно сказала:
— Должно быть, сели батарейки. Здесь недалеко магазин, там продают и батарейки.
Может, она вовсе и не немка, а англичанка, неожиданно подумала я среди окружавшего меня ужаса.
М. удалось дозвониться до Зозо. Ее голос звучал обеспокоенно.
— Выезжаю к вам немедленно. Сейчас сообщили, что эпицентр здесь, на самом острове. На ободе Санторина, рядом с городом Ие.
Именно там, где утром я увидела клочок тумана. Значит, поняла я, место было все время обозначено.
Тряхнуло в пятый раз. Но значительно слабее. Успокаивается или… Не важно, все равно, мне никогда не случалось оказаться в паре километров от эпицентра землетрясения, рядом с действующим вулканом.
Появился Натанаил, он с всевозможными церемониями подал нам кофе в серебряном сервизе. О землетрясении он даже не упомянул, просто сказал, что нам повезло и мы имеем редкую возможность наблюдать характерное для острова природное явление.
— Море внизу очень теплое, его испарения быстро смешиваются с холодным воздухом наверху и превращаются в облака. Как будто мы находимся на какой-нибудь высокой горе. Как жалко, — повторил и он, — что сегодня вы не увидите заката!
Я по-прежнему сидела в своем красном кресле, ноги у меня совершенно отнялись, и тут на меня, как на ребенка в темной комнате, разом навалились все страхи. Они налетали на меня стаями. Стаи страхов из детства, из юности, из зрелой поры жизни. Рациональные и иррациональные. Вся моя жизнь промелькнула у меня перед глазами через призму страхов. Вот мне три года — маму увозят на операцию, я думаю, что она меня бросает; вот я уже взрослая девочка — мне снится сон, как какая-то огромная планета заслоняет от меня весь горизонт; вот я девушка — отец, больной, запирает на ключ меня, сестру и маму и хочет положить конец своим мукам; вот я только что родила — стоит страшная жара, от которой нет никакого спасения, мой ребенок отказывается от груди; вот я зрелая женщина — собираюсь покинуть дом, покинуть свою первую жизнь ради другого мужчины, перед уходом все предметы, окружавшие меня в старом жилище, кажутся мне зловещими, устрашающими…
Тут приехала Зозо. Я посмотрела на нее как на спасителя. Она спросила:
— Завтра или сегодня вечером?
— Если можно, прямо сейчас, — ответила я, — мы уже собрались.
Деловито и вместе с тем торопливо она начала звонить по мобильным и немобильным телефонам. Назначать, отменять, заказывать, комбинировать. М. посмотрел на меня с беспокойством и проговорил:
— Не нужно так бояться. Толчков больше не будет. Все кончилось.
Я не могла дождаться, когда мы выберемся из этого ада. Никто из персонала отеля не разубеждал нас, никто не пытался накормить россказнями для туристов, никто не уговаривал остаться. Натанаил принес книгу отзывов в застекленном ящичке, похожем на те, которыми были защищены те две иконы. Книга была переплетена в желтую козью кожу. Мы быстро что-то написали, ни словом не упоминая о землетрясении. Несколько общепринятых фраз. И поняли, что внутри у каждого из нас собственная книга отзывов уже заполнена. Натанаил потихоньку спросил меня, можем ли мы записать и даты нашего рождения.
— Вы, — подчеркнул он, — год можете не указывать.
— Зачем вам это нужно, вы занимаетесь астрологией? — спросила я.
— Нет-нет, — поспешил ответить он, — это просто для внутреннего учета службы отеля.
Мы добавили и сведения о нашем рождении, включая даже годы. Не вписали только часы и минуты. Приехал Зоран, чтобы отвезти нас в аэропорт. Стало темно. Мы пробыли на Тире вместо семи дней всего семь часов.