Я спасу ее только для того, чтобы через короткое время Центр «решил проблему»?
И Миссия продолжится. И все будет как раньше.
Но я ведь могу объяснить им, что это тоже люди. Слабые, неразвитые, полные дурацких предрассудков, убивающие друг друга, думающие, что от белой или черной кожи зависит, настоящий ли ты человек, или что-то вроде говорящей собаки…
Я могу объяснить им, что я люблю Бекки.
Но они не послушают меня. Я всего лишь участник Миссии уровня 34. Никто не слушает мнения тридцать четвертых.
Из этого последнего коридора Том вернулся совсем измученный. Он сел рядом с Бекки, обнял ее за плечи и взял за руку. Пальцы Бекки совсем заледенели, она сидела молча и только вздрагивала иногда.
Том глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду и сжал в темноте ее ладонь чуть сильнее.
— Я кое-что нашел, Бекки. Пойдем со мной, я покажу тебе это.
— Не мучь меня такими пустяками, Том. Я очень устала. Мне все равно. Я умру тут, — тусклым голосом сказала Бекки.
Но Том продолжал настаивать и наконец Бекки согласилась.
Том зашарил в темноте руками, чтоб отыскать смотанную в клубок бечевку. Он хотел обвязать Бекки за талию, а другой конец бечевки прикрепить к своему поясу, чтоб ей было не так страшно ползти за ним в темноте по узкому каменному лазу, но везде натыкался только на камень.
Ползти с Бекки было сложнее, чем одному. Она очень устала и еле перебирала руками и ногами, так что Тому приходилось останавливаться и ласково уговаривать ее не сдаваться.
Когда Бекки увидела голубую дыру у них над головой, измазанное глиной, осунувшееся, измученное лицо ее на миг осветилось радостью.
Потом она скользнула взглядом по отвесной стене и все поняла.
Сев на землю, Бекки сказала:
— Мы будем кричать и нас кто-нибудь услышит. А даже если нет, Том, мы все время будем видеть небо. Все время, до самого конца.
— У нас совсем мало времени, Бекки.
Я попрошу тебя сейчас о чем-то очень важном. Поклянись мне, что ты сделаешь, как я прошу.
Том торопливо перебирал в уме, чем она может поклясться, чтоб было наверняка.
— Поклянись своей бессмертной душой.
— Клясться — грешно, Том. Ты же помнишь: «…говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным».
— Ты хорошая ученица, Бекки, сказал Том, заправив ей измазанный глиной, влажный локон за ухо. — Даже сейчас ты помнишь выученный урок. Там же было продолжение.
— «Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого».
— Пожалуйста, пообещай мне сделать все, как я прошу. От этого зависит наша с тобой жизнь. И жизнь, и судьба многих…, Том на миг запнулся, но продолжил твердо: — многих людей. Бекки, да будет слово твое да, да. Ну же, Бекки…
— Ладно, Том, — устало согласилась Бекки. — Какая уже разница…
— Бекки. Сейчас ты закроешь глаза. И не будешь открывать их, что бы ни случилось. Слышишь. Чтоб бы ни случилось, Бекки. Как бы тебе ни было непонятно и страшно. Пока я не скажу тебе: открывай.
Бекки смотрела на него очень серьезно, а потом медленно кивнула, закусив губу.
— Да будет слово мое да, да.
И зажмурилась.
Фташш снял одежду, тревожно поглядывая на Бекки, потом нащупал под волосами крохотную кнопку и зифрасс почти беззвучно сполз с него на землю. Фташш снова оделся и сунул зифрасс в карман штанов: скомканный, он занимает совсем мало места.
Подойдя к стене, Фташш примерился, ухватившись рукой за неприметный выступ, проверяя крепко ли держат его вес присоски пальцев. Подтянулся, уцепился за поверхность камня присосками на ногах и пополз вверх. Лезть было нелегко, а когда он долез почти до середины стены, снизу донесся жалобный голос Бекки:
— Том! Том, где ты? Мне страшно!
Фташш посмотрел вниз. Лицо Бекки, обращенное наверх, к свету, белело в сумраке пещеры. Но глаза ее были по-прежнему зажмурены.
Фташш подумал: «Половину пути я уже разведал. Возвращаюсь. Тем более, что все-таки надо беречь силы».
Спрыгнув вниз, Фташш приподнял Бекки за локти, поставив ее на ноги, и велел ей крепко обвить его руками и ногами со спины. И держаться изо всех сил.