Заячьи петли в золотом тумане
Авантюрно-приключенческая повесть с автобиографическими элементами
Майское утро готово было перейти в день, но солнце все не показывалось, скрытое горой с густо покрывавшим ее смешанным лесом. Склон круто поднимался вверх сразу же за ручьем, протекавшим у самого подножия горы и ограничивающим своим руслом территорию размещенной здесь советской воинской части. В августе 1968 года, после ввода войск в Чехословакию, местоположение это поначалу рассматривалось как временное: соседство с поросшей лесом возвышенностью вызывало опасения у командования разведывательного батальона, ведь казармы, плац и здание штаба прекрасно просматривались со склона. Но в армии все, и командиры в первую очередь, не рассуждают, а исполняют приказанное вышестоящими военачальниками. А те, показав на уцелевшие с войны фундаменты эсэсовских казарм и на построенные еще раньше подземные капониры для машин, задали риторический и очень нелюбимый подчиненными вопрос: "А вы что, умнее?" Тем более, что на том же холме, но повыше, расквартировалась ракетная часть, а в долине совсем неподалеку гудел аэродром Градчаны. Соседом батальона слева стала танковая директриса, появившаяся здесь еще в начале тридцатых годов для нужд чешской армии. И обосновался советский разведбат с личным составом и техникой прямо под горой, на краю курортного городка Бела-под-Бездезом. Имя городку дал находящийся неподалеку средневековый королевский замок Бездез, возвышавшийся на одиноко торчавшей среди окрестных полей горе - очень давно она была вулканом, да вот потух вулкан тысячи лет тому назад. Рядом с замком была еще одна туристическая достопримечательность - Махово озеро. Когда-то в нем разводили карпов для королевской кухни в замке, а сейчас в его чистой воде, ключами бившей из-под земли, купались туристы. Не Балатон, но и не лужа.
Любой день в любой воинской части Советской армии, вне зависимости от ее местоположения и принадлежности к роду войск, начинается одинаково - с развода. Вот и в это теплое майское утро - а в Чехии начало мая уже лето - батальон построился на развод. Отданы необходимые доклады, произнесены привычные ритуальные слова, мимо командира части и офицеров штаба прошагали роты и взводы. Последними прошли, усердно топая новыми сапогами и старательно не попадая в отбиваемый оркестровым барабаном ритм, одетые в необмятую форму призывники из карантина. От их маршировки, схожей с шествием стада баранов, у комбата случилось выражение на лице, будто только что и сразу заболели все зубы, включая вставные. Плац опустел, на нем осталось только два подразделения: бойцы карантина, сбившись в кучу у трибуны, внимали руладам своего старшины, замысловато комментировавшего их недавнюю маршировку, да отделение связи, стоявшее справа под большим стендом "50 лет СССР. 1922 - 1972". К ним и двинулся через плац скачущей походкой кастрированного кавалериста майор Красавин - свежеиспеченный замначштаба. В батальоне он появился недавно, до этого служил в танковом полку "Даурия" в Миловицах. Из подвигов за ним значился всего один, но несомненный: женитьба на дочери генерала Шмакова, девице сомнительной молодости и спорной красоты, с характером старухи Шапокляк. Шапоклячкин папа-генерал сбагрил дочку Красавину, но, великолепно зная и с содроганием вспоминая ее достоинства и манеры, озаботился карьерой зятя - должно же у человека хоть на службе быть хорошо! А потому капитан Красавин досрочно получил погоны с двумя просветами и был переведен "на подсадку" в разведбат, начштаба которого в конце года отправлялся по ротации в Союз. Из "Даурии" Красавин притащил за собой прозвище "Мячик", полученное за забавлявшую всех походку, и славу тупого служаки, любившего ободрять подчиненных словами:
-Я за вас свою работу делать не стану!
В среде офицеров за ним закрепился другой псевдоним - "Примус". Присвоил его, хоть и невольно, лично главный разведчик группы генерал-майор Скоробогатов: свежепроизведенный майор Красавин, впервые участвуя в командно-штабных учениях и желая себя показать в новом качестве и на новом месте, непрерывно лез первым со своими предложениями и несуразными ответами на вопросы. И нелепость подаваемых советов, и ответы невпопад Красавина не смущали, главным было, чтобы его заметили. И в самом деле, заметили: генерал Скоробогатов спросил у своего начштаба:
- А это что за новоявленный Примус? Вроде такого умника раньше в нашем приходе не было!
Окружающие свежее слово услышали, запомнили и применили к новичку, хотя неискушенные в латыни и древнеримской истории офицеры простодушно полагали, что словом "примус" именуется только кухонная горелка на керосине, и ничто больше. А теперь вот еще и майор Красавин.
Стоящий на правом фланге старший сержант скомандовал:
- Отделение, смирно!- и двинулся навстречу майору-иноходцу, приложив руку к пилотке. Красавин махнул рукой:
-Вольно, вольно! Задержал вас, есть срочное задание. Дело такое: нужно перевесить телефонный кабель, что идет с директрисы к ракетчикам через нашу часть, метра на полтора выше над дорогой и воротами. Через две недели, перед годовой проверкой, техника будет заезжать в парк не сверху, как сейчас, а снизу, сразу от КПП, а там кабель кишкой висит над воротами, мешает, и обязательно кто-нибудь сдуру его порвет. Комбату это надо? У танкёров все время генерал за генералом, то чехи пуляют, то немцы или венгры, а вдруг без связи их оставим? Скандал будет. Знаю, что кабель не наш. Но территория наша, парк наш. Договаривайтесь с теми и другими связистами и приступайте. Срок - самый короткий, а не успеете за четыре дня, то ты, Приходько - он повернулся к стоящему слева от него старшему сержанту - следующим эшелоном домой не поедешь! Он же через пять дней, да? Отложится твой дембель. На месяц, считай. Всем расклад понятен без пояснений? Исполняйте! - и, повернувшись вокруг плеча, задорно попрыгал в сторону штаба.
Старший сержант, тоскливо посмотрев вслед весело гарцевавшему майору, скомандовал:
-Отделение, за мной!- и двинул прямо через плац в сторону стоявших с краю четырех больших каштанов. Дойдя до росшего под ними кустарника, сходу опустился на траву. Бойцы сгрудились вокруг. Нескладный двухметровый Никола Передрий прогудел сверху:
-Вот же ж сука яка! Тики шеф за порог, як вин власть показуе! Сам придумав чи хтось йому сказав таку шкоду?
Шеф, начальник штаба подполковник Астахов, лишь вчера с семьей убыл в отпуск, Красавин как раз за него остался. Вперед шагнул начальник радиостанции сержант Черноусов:
-Ты, Николай, иди и занимайся своими дембельскими делами, тебе домой ехать. В срок. Не беспокойся, умоем мы Мячика ваксой. Есть у меня мысль, и разберемся мы с заданием без тебя. Не печалься, ступай себе с Богом! - усмехнулся он. И повернулся к отделению: - Ну, чего растопырились? Марш на узел и за работу! Завтра до вечера сделаем и доложим, а сегодня до отбоя возимся!
А через час, коротко посовещавшись, связисты разошлись по местам выполнять невыполнимое. Двое, младший сержант Литвинов и рядовой Матюшин, неся каждый по сумке с инструментами и длинную деревянную лестницу сразу оба, направились в сторону КПП-1. Дежурный знал обоих в лицо, поэтому открыл перед ними ворота, выпуская за пределы части. Они протопали сотни две метров, остановились у края дороги и спустились к кромке болота, начинавшегося прямо у асфальта. Каждый напялил на себя нижнюю часть химзащиты, или, если по Уставу, ОЗК - общевойскового защитного комплекта. Этот предмет воинской экипировки очень почитаем гражданскими рыбаками-любителями и представляет, по сути, мягкие высокие резиновые сапоги, пристегиваемые к поясу. Обрядившись, оба вошли в неглубокую болотную воду и двинулись к старой кирпичной трансформаторной будке, стоявшей на маленьком островке суши метрах в ста от кромки дороги. Шлепать пришлось долго: хоть вода до колен не достает, но вязко, и трава на дне мешает. Да еще тащить сумку с инструментами и лестницу. Небольшое вроде расстояние прошли минут за десять. Выбрались на островок, положили груз на сухую землю, отвязали от ремней тесемки и стянули бахилы. Вход в старое здание закрывали щелястые деревянные ворота, на них висел ржавый замок. Младший сержант повозился с ключом, распахнул створку. Внутри, несмотря на солнечный день, было сумрачно, только сверху пробивался свет. Бойцы покряхтели, затаскивая и пристраивая лестницу к люку в потолке. Прислонили, проверили на устойчивость и полезли на второй этаж. Наверху света хватало, с каждой стороны было по два узких оконца. Посередине, прямо на полу лежали три кольца-смотки того самого кабеля, он заходил в одно окно и выходил в другое, уже с противоположной стороны здания. Эти петли и нужно было размотать, чтобы увеличить длину кабеля и подвесить его над воротами повыше, как требовал Красавин. Но тут была закавыка: при входе и выходе из кирпичной будки кабель крепился к стенам массивными металлическими скобами, основательно проржавевшими, но от этого удерживающими его еще крепче. Бойцы проверили прочность креплений.