====== Часть 1 ======
Мехико, 2 декабря 2010 года
Суровый охранник распахнул дверь в прохладную декабрьскую ночь Мехико, освещенную огнями большого города и оглушенную пронзительными девичьими визгами и воем .
Их выпустили наружу, словно четверку гладиаторов на схватку с дикими зверьми, на потеху толпе. Живите, наслаждайтесь славой, пока на арене.
И они натянули доспехи звёздности и пошли – современные гладиаторы, кумиры юных, сквозь толпу и крики, мимо тянущихся рук и умоляющих глаз.
Первым, принимающий оглушительный удар восхищения – фронтмен, утонченно-утомленный, в узких дизайнерских кожаных брюках, высоко зашнурованных ботинках-платформах, прибавляющих десяток сантиметров росту и небрежную элегантность походке, в полупрозрачном обтягивающем свитерке со стразами Сваровски. Тонкие пальцы с тяжелыми серебряными перстнями. Раскосые глаза, цвета дымчатых топазов, с золотистым оригинальным мейк-апом, высокие точеные скулы, капризные пухлые губы с подковкой пирсинга. Собранные после концерта в небрежный хвост черные длинные волосы в переплетении прихотливых косичек. Толпа восхищенно выстанывала пульсацией всеобщего восторга, обхватывая жадными взглядами изысканный силуэт:
- Том… Том… Том…
Билл – старший брат-близнец знаменитого фронтмена, гитарист известной группы, давшей этим вечером завершающий концерт тура «Welcome to Humanoid city» в Мехико, спокойно шествовал следом, принимая свою долю неприкрытого девичьего восхищения. Этот хищник умел разбивать сердца – одним лишь быстрым оценивающим взглядом темных наглых глаз, точными жестами изящных сильных рук, так умело и сладко перебиравших на сцене струны гитары. Мешковатая рэперская одежда скрывала очертания выносливого жилистого тела, но в каждом движении чувствовалась сексуальность и первобытная сила. Агрессивный макияж и воинственный ирокез завершали опасный облик. Гитарист группы «Токио Отель» не без основания слыл ловеласом, а поклонницы шептались, что продюсеры заставляли девушек подписывать документы о неразглашении на пороге его спальни, и только поэтому мир не полнился правдивыми рассказами о невероятных способностях плейбоя Билла.
Два оставшихся участника рок-группы, не такие эффектные и скандальные, как близнецы Каулитц, спокойно двигались за фронтменом и гитаристом. Казалось, они вовсе не переживали из-за меньшего восторга. Бас-гитарист Георг Листинг, невысокий и атлетичный, с мечтательными русалочьими глазами, лениво заправлял за ухо русую длинную прядь. Ударник-виртуоз Густав Шеффер, единственный профессиональный музыкант в группе, насмешливо обводил толпу внимательным карим взглядом. Наверняка у шутника-блондина уже созревали уморительные скетчи по поводу проведенного концерта.
Продюсеры группы, довольные окончанием тура, снисходительно разрешили парням расслабиться в лучшем клубе Мехико.
Билл был слегка пьян и весьма доволен. Волнение и усталость последних концертов начали отпускать, только что в чилл-ауте какая-то смуглая красотка сделала ему превосходный минет и ускользнула без лишних вопросов. А завтра они летят домой и будут отдыхать перед поездкой в страну мечты – Японию.
В углу Билл заметил одиноко сидящего с коктейлем Тома. Это было скверно. Если младший брат напивался в уединении, не привлекал к себе внимание, не оттачивал искусство соблазнения, устраивая танцы на столах, и не осваивал местный пилон на маленькой сцене – дело близилось к скандалу.
Ожидания оправдались. Едва за сдвоенным номером близнецов захлопнулась дверь, Том стянул с пышного хвоста цветную заколку.
- Ужасно болит голова!
Дорогущая тонкая куртка полетела в угол. Том скинул неудобные сапоги-платформы и укоризненно сверкнул взглядом на упавшего в кресло близнеца.
- Почему бы тебе не принести мне таблетку от головной боли?
- Я устал и я пьян, – лениво отреагировал Билл.
- Тебе все равно, как я себя чувствую и что со мной происходит. Ты развлекался с телками весь вечер и не обращал на меня внимания.
- Так развлекался бы тоже, – усмехнулся Билл, медленно стаскивая пропитавшуюся запахами клуба худи. Не то чтобы он действительно не контролировал себя от опьянения, пара коктейлей уже выветрилась из головы, просто было лень следовать капризам Тома.
- Ко мне приставали незнакомые мужики, – капризно выдал младший брат. – А ты даже не заметил. Вот ты такой всегда. В прошлый раз, когда случился тот скандал с Бушидо, меня сначала отбивали Густ с Гео, потом Йост и только после ты подключился!
Билл знал эту пьяную манеру близнеца – припомнить все обиды сразу, и лишь обреченно поднял глаза к потолку, вытаскивая длинными пальцами сигарету из помятой пачки.
- И кстати, Йост такая же похотливая скотина, как и все остальные, – стервозно наябедничал Том. – Он меня после интервью пытался прижать, пока ты сисястой ведущей глазки строил!
- А нехуй было лезть со своим каминг-аутом, – равнодушно заметил старший брат. – Говорили менеджеры, чтобы подождал. Но ты же Дива, тебе же надо прямо вот сейчас, для эффекту неожиданного! «Должен признаться, женское тело не привлекает меня так, как мужское!» – очень похоже передразнил Билл знаменитое высказывание фронтмена недельной давности, которое до сих пор лихорадило прессу и интернет. – Вот мужики и полезли с удвоенной силой! Выбирай любого!
- Ты меня не любишь, – печально и нелогично отозвался Том, потерянно уселся на край кровати, моментально приобретая сходство с брошенным плюшевым медвежонком. – Ты мог бы меня остановить.
- О! – от удивления Билл глотнул дым и закашлялся. Из глаз брызнули слезы.
- Да-да, – воспользовавшись вынужденной паузой брата, продолжил Том. – Ты старший, ты умный. И опытный.
- А то, что я не в курсе твоих планов, не принимается в расчет? – прокашлял Билл.
- Ты должен был почувствовать. Мы близнецы, но не ощущаем связи, о которой говорим фанатам. Это так грустно… – раухтопазовые глаза Тома повлажнели.
- Не начинай снова, – поморщился Билл, выкинул сигарету.
Младший близнец плавно двигался по тому сценарию, в конце которого предполагалась истерика на тему «никто меня не любит и не заботится». Таким образом фронтмен сбрасывал оставшиеся после концертов негативные эмоции, но с недавних пор Билл сильно уставал и от эксцентричных выходок брата на публику, и от отдачи после. Гитарист предчувствовал назревающий конфликт, словно громовые раскаты на клубящемся черными тучами горизонте. Причины были – и альбом, и тур состоялись исключительно благодаря усилиям руководства, продюсеры так часто трясли перед парнями копиями контрактов, что бумаги превратились в маловразумительные тряпки. У Тома не писались песни, не складывались стихи, поэтому у Билла не шла музыка, близнецы метались и психовали, а Густав и Георг не понимали, как должен окончательно звучать материал. В результате весь альбом «Гуманоид» сочинила продюсерская группа, и Том отчаянно кривился, накладывая голос не на свои эмоции. Фронтмен капризничал, заносил в райдеры сумасшедшие требования вроде экзотических фруктов не по сезону, дизайнерских элементов декора и редких ароматов. У Тома болело горло, Билл ощущал это своими саднящими после концертов связками, хотя консилиум врачей хором твердил об успешной операции двухгодичной давности.
Том точно повторил скептическую гримаску брата.
- Врачи врали, – словно услышав промелькнувшие за секунды мысли близнеца, выговорил он. – Связки утратили эластичность, операция прошла неудачно. Я теряю голос, Билл. Последние концерты держусь только на препаратах. Вчера наш доктор получил окончательные результаты осенних исследований. Еще один концерт и я вообще замолчу.
- Почему ты не сказал? – тихо спросил Билл. Страх сковал горло.
- Ты меня не слышишь, – пробормотал Том, жмурясь куда-то за брата. Билл оглянулся – за спиной находилось зеркало, обрамленное широкой оправой в стиле «этно».
- Я потерял свою личность вместе с возможностью петь. У меня нет идей, в душе не звучит музыка. Я больше не фронтмен Том Каулитц… – глядя в зеркальную поверхность, говорил Том, и близнец со страхом слышал равнодушный, с застарелой болью, голос. – Кто будет мной? Может, ты, Билл? Может ты?