Правда, пистолет у меня заряжен, патрон в патроннике. Нужно сунуть руку, нажать пальцем на предохранитель и… Мозг срабатывает моментально — я принимаю решение.
Опускаю руку в карман — лицо спокойное, даже обреченное, рука нетороплива, — обхватываю пистолет, нажцмаю на предохранитель — щелчка не слышно, — и, не вынимая пистолета из кармана, как бы шаря там спички, направляю ствол на немца и нажимаю на спусковой крючок. Пам! — из кармана через дырку пошел небольшой дымок, а немец, схватившись за живот, падает наземь. Выхватываю пистолет, делаю по нему еще два выстрела, хватаю свое снаряжение, планшет, не забываю и автомат немца и лечу сквозь кусты лещины вниз, по направлению к своим.
Бегу что есть сил, кусты рвут маскхалат, царапают лицо, но мне не до этого. Слышу далекий лай собак, выстрелы в мою сторону — погоня!
Собачий лай приближается. От собак не убежишь — я торможу, прячусь за деревом. Из кустов выскакивает овчарка, я нажимаю на курок. Собака летит кубарем. Даю очередь и по второй, выскочившей вслед за первой.
Пережидаю минуту, две — лая больше не слышно. Значит, собак больше не будет. Я бегу в том же направлении, к своим. И тут кто-то выскакивает из-за куста, делает мне подножку, я кувыркаюсь в траву… Проехал по земле носом, но все же вскакиваю и… вижу Сашу Хайрулина и Ваню Нефедова.
— Извини, — говорят, — ты так несся, что пришлось тебя уложить. Кто стрелял?
— Я, — отвечаю, — вот из этого, — показываю автомат убитого мною немца.
Коротко рассказываю, что со мной произошло, даю команду уходить — возможно преследование.
Все в сборе, и тут я замечаю еще одного человека. На пеньке сидит немецкий офицер, лицо у него бледное, руки связаны за спиной.
Хайрулин рассказывает, что и они не обошлись без приключений. Оказывается, минут через двадцать после моего ухода они заметили идущего по направлению к ним немца. Тот был уверен в безопасности места и даже насвистывал на ходу. Поравнялся с ними и… через минуту лежал связанный, с кляпом во рту. Взяли у него — как и у тебя, не забывает съязвить Саша, — планшет с картами и пистолет…
Вся группа и пленный немец трогаемся в обратный путь. Теперь, после выполнения первой части задания, стоит еще одна — перейти линию фронта. Немец идти, конечно, не хочет — оглядывается, прислушивается, на нас смотрит волком.
— Офицер связи, — говорит мне Хайрулин. — Яс ним потолковал, пока ты ориентировался.
Путь наш не близок и не легок. Передвигаемся в основном ночью, по лесам, по оврагам. Ваня Нефедов, которому поручен немец, не отпускает его ни на шаг; конец веревки, что связывает руки пленного, у него. Немец тащится еле-еле, часто останавливается, вот показывает на сапоги — на- тер-де ноги. Пока он переобувается, посылаем вперед разведку, чтобы разузнала обстановку…
Так прошло двое суток. Линия фронта дала о себе знать пальбой и светом ракет. Саша Хайрулин предупреждает немца, что при попытке к бегству или если тот выдаст нас каким-нибудь звуком — первая пуля ему. Немец мрачно кивает.
Кивнуть-то кивнул, да на следующем же привале чуть нас не открыл. Сидим мы, заправляемся перед очередным броском, а тут Саша Комаров докладывает:
— Немцы! В полукилометре от нас, человек тридцать!
Мы за автоматы, залегли. Немцы идут стороной, о нас не подозревают. Вдруг слышу сзади мычание. Оглядываюсь, вижу: Саша зажимает своей пилоткой рот немцу. Тот, оказывается, хотел закричать, когда увидел, что проходят мимо свои, оставляя его в лапах советских разведчиков. Молодец Саша, в который раз не растерялся!
Без происшествий все же не обошлось. Да в разведке иначе и не бывает. Подвернул Ваня Нефедов ногу. В темноте шли, он на что-то наступил, ойкнул, свалился. Попробовал встать — не может. Что делать? Оперся на плечо немца, которого на веревочке вел. Так и идут, чуть не в обнимку — советский разведчик и пленный немец.
А когда переходили реку, Ваня догадался — влез немцу на закорки и послал того в воду. Мы идем впереди, посмеиваемся, хоть вода холод- нючая: если б все немцы так же, как наш, в плен шли!
Кто-то, чтоб еще посмеяться, оглянулся и вдруг зовет остальных:
— Стой, разведка!
Смотрим — нет сзади ни Вани, ни немца. Утонули, что ли? Ну как корова языком слизнула! Но нет, вон выныривают… Бросились к ним, вытащили на берег. Оказалось, не выдержал немец Ваниной тяжести, упал. Чуть не захлебнулся, руки-то у него за спиной связаны…