Была уже половина второго ночи, когда наконец карета остановилась перед отелем графини де Валенфлер. Бернардо отвел в сторону Шарбона и сказал ему на ухо:
— Велите немедленно запрячь мне другую карету. Этот слуга поедет со мной. Я здесь пробуду только несколько минут.
— Как? Вы не войдете к графине, чтобы утешить ее и успокоить?..
— Это невозможно, друг мой, Шарбон. Обстоятельства таковы, что каждая минута дорога. Теперь нужно действовать. Скажите Юлиану, он меня поймет. Впрочем, я надеюсь, что через час я вернусь сюда… От моего предприятия, быть может, зависит успех всего нашего дела.
— Вы правы Бернардо, но что же я скажу Юлиану?
— Скажите ему, что я поехал во двор Фонтанов. Слышите? Юлиан знает, что это значит.
В эту минуту карета, запряженная парой свежих лошадей, выехала из сарая и подъехала к крыльцу.
Бернардо пожал руку Шарбону и, подозвав к себе Мишеля, сказал ему тихо:
— Карета должна остановиться на углу улицы Монтескье и там меня ждать. Передайте это приказание кучеру незаметно, во время езды, и сядьте рядом с ним на козлы. Потом он позвал Тахеру, который одним прыжком очутился в карете, и они быстро покатили.
В нескольких шагах от отеля какой-то человек, стоявший, по-видимому, настороже, вскочил на запятки.
Но кучер не дремал, он послал ему назад такой меткий удар бича, что шпион скатился на мостовую, заревев от боли и злости.
Карета беспрепятственно доехала да назначенного места. Бернардо и Тахера вышли из экипажа, и Бернардо приказал лакею сделать большой объезд и остановиться у ресторана Бребана, с тем, чтобы, как только он, Бернардо, сядет в карету, во весь дух мчаться в отель Валенфлер; затем он пошел пешком вперед, а Тахера шагах в пятнадцати от него, следя за всеми его движениями.
Бернардо дошел, таким образом, до стоявшего в стороне дома; в одном окне третьего этажа виднелся свет.
Бернардо сделал знак, и Тахера исчез за углом соседней улицы. Тогда Бернардо замяукал по-кошачьи с таким совершенством, что какой-то кот, сидевший на крыше, замяукал ему в ответ.
Огонь в окне третьего этажа исчез, и послышался бешеный лай собаки.
Тогда Бернардо вынул из кармана огниво и кремень и стал высекать огромное количество искр, закуривая при этом сигару. Лай собаки утих, дверь дома слегка приотворилась, и Бернардо стремительно вошел в нее.
В эту минуту Тахера, обойдя переулками, показался в другом конце улицы, но тут же сделал прыжок в сторону и спрятался под ворота соседнего дома. Два человека, стоя в нескольких шагах от него, разговаривали вполголоса. Поняв из их разговора, что это шпионы, приставленные караулить Бернардо, чтобы убить его по выходе из дома, в который он только что вошел, Тахера принял свои меры.
Оба шпиона продвигались медленно по улице, в тени, бросаемой домами, как вдруг аркан, искусно накинутый, упал на их плечи, и петля была мгновенно затянута такой сильной рукой, что они оба, полузадушенные, покатились на тротуар, не успев издать ни малейшего звука и понять, что с ними случилось.
Тахера набросил на них лассо.
Это был единственный способ разом схватить их, а все знают, с какой изумительной ловкостью краснокожие владеют арканом, называемым «лассо».
Тахера, не задумываясь ни минуты, вынул из кармана нож, собираясь перерезать обоим горло, но вдруг вспомнил, что Бернардо, вероятно, пожелает их допросить, и поэтому, решив, что всегда успеет с ними покончить, он сложил нож и, распустив несколько аркан, связал им руки и ноги. Головы закутал в свой плед, и отнес все еще находившихся в бесчувственном состоянии шпионов в углубление ворот, в которых подкараулил их, затем стал опять наблюдать за тем, что происходило вокруг дома, куда вошел Бернардо.
Между тем последний, захлопнув поспешно за собой дверь, произнес тихо одно слово:
— Флорида!
Другой голос ответил ему: «Наваха и Рагнерия»!
— Железная Рука, — сказал Бернардо.
Тогда Бернардо ввели наверх по лестнице, где его встретил Вильям Фильмор, в той же комнате, в которой он уже не раз совещался с Лупером и Филь-ан-Катром.
Бернардо и Вильям Фильмор, или Наваха, долго совещались. Фильмор уже давно следил за Майором и Фелицем Оианди, устроив над ними тайный надзор, состоявший из целого полицейского штата. Он успокоил Бернардо, сказав, что надеется отыскать Ванду и мисс Гордон, но при этом присовокупил, что им необходимо содействие одного бывшего полицейского агента, отличающегося необыкновенным мастерством при расследовании самых запутанных дел. Он решил к нему отправиться немедленно и привезти его в отель Валенфлер, куда Бернардо возвращался теперь. Вильям Фильмор приказал запрячь карету и повел Бернардо тайными ходами в соседний дом, выходивший на другую улицу. Когда они спустились там с лестницы, то у крыльца стояла уже готовая карета. Бернардо и Фильмор пошли пешком на ту улицу, где караулил Тахера, который объяснил им, что случилось, и указал на двух связанных людей.
— Давайте их ко мне в карету, — сказал Вильям Фильмор, — мы от них можем узнать многое, весьма для нас нужное.
Когда шпионов подняли, то один из них оказался мертвым: аркан Тахеры его слишком придушил, другого положили в карету, и друзья расстались. Вильям Фильмор поехал к полицейскому агенту, а Бернардо и Тахера вернулись к своей карете, дожидавшейся у Бребана. Несколько минут спустя после их возвращения домой, явился и Вильям Фильмор, с плотным господином лет, по-видимому, около пятидесяти, в котором Бернардо сразу узнал начальника сыскной полиции, проводившего в Пиренеях следствие об исчезновении маркизы Жермандиа.
Можно себе вообразить, с какой радостью взялся им помогать этот человек, когда узнал, что дело касается именно того разбойника, который столько лет тому назад заставил его напрасно прокатиться в Африку.
— Слушайте, — сказал он. — Вот уже шесть лет, как я в отставке, однако состою в постоянных сношениях с полицейским префектом и иногда помогаю полиции в запутанных делах вроде вашего. Я имею полное право заниматься также делами частно, и тогда делаю это по добровольному соглашению — короче сказать, по найму. Я с этой целью к вам теперь и приехал. Но докажите мне, что этот Майор и маркиз Жермандиа одно и тоже лицо, и я с вас сантима не возьму вознаграждения. Я даром буду этого человека преследовать, из личной мести, клянусь вам!
Юлиан Иригойен, однако, не согласился принять бесплатно услуги со стороны агента и, рекомендуя себя только как друга и уполномоченного графини де Валенфлер, уговорил его принять сумму, ассигнованную для розыска ее дочери Ванды.
Полицейскому агенту пришлось согласиться, после чего он решил произвести на месте дознание, чтобы собрать в одно целое все подробности об исчезновении Ванды. Он много расспрашивал о мисс Люси Гордон и, несмотря на несогласии всех остальных, выразил убеждение, что она замешана в этом событии; затем он пожелал видеть кучера и лакея, сопровождавших карету, но они продолжали спать мертвецким сном, несмотря на всевозможные средства, к которым прибегали, чтобы привести их в чувство.
К счастью, Бернардо, осмотрев их, вспомнил, что существует в Америке одно растение, которое, если его понюхать, погружает немедленно в непробудный сон, от которого может избавить только прием порошка известного, ему корня. Он поспешил к себе за этим корнем (он вывез из Америки немного туземных средств) и приступил к их лечению. Полчаса спустя, кучер и лакей были в состоянии обстоятельно рассказать, что с ними случилось.
Они поведали, что объехали почти все квартиры, адреса которых были даны Вандой, оставалось только еще одно бедное семейство, живущее на улице Акаций, дом № 96 в Термахе, к которому они намеревались заехать на обратном пути.
Карета остановилась перед означенным домом, и Ванда с мисс Гордон вошли в него. Кучер оставался на козлах, а лакей на тротуаре, возле кареты, когда человек, одетый ремесленником, вышел из этого же дома и, подойдя к кучеру, что-то у него спросил. Кучер, не расслышав вопроса, наклонился к нему, а в эту минуту незнакомец поднес ему быстро что-то под нос. С этой минуты он ничего более не помнит. С лакеем, оставшимся на тротуаре, поступили точно также. Лакей прибавил к этому показанию еще одно важное обстоятельство, а именно, что мисс Гордон во время посещения Вандой больных почти все время сидела в карете и смотрела по сторонам, будто ожидая кого-то. Она только в трех домах входила вместе с ней. Когда они остановились на улице Акаций, № 96, Ванда сказала своей подруге: «Ну здесь, Люси, не стоит тебе выходить, я войду только на минутку». Но мисс Гордон настояла на том, чтобы войти вместе, так что Ванда сказала ей, смеясь: «Ну, иди со мной, упрямица, если тебе этого так хочется!»