Зои наклонилась к микрофону:
– Он не хочет слышать то, что уже есть в новостях. Сделайте вид, что даете ему эксклюзивную информацию.
Лайонс мигнула – возможно, показала, что услышала, а может, и просто так. Затем начала рассказывать о подробностях дела. Не говорила ничего такого, чего нельзя узнать из газет и с новостных сайтов, однако излагала все таким тоном, словно рассказывает об этом в первый раз и по секрету.
– А она молодец! – заметил Тейтум.
– Не могли бы вы рассказать нам о том вечере, когда видели Мэрибел Хоу? – С этими словами Фостер бухнул на стол свою папку и достал из нагрудного кармана блокнот и карандаш.
– Э-э… да, конечно. Было это несколько недель назад. Двадцать шестого июля. В день рождения моего друга мы пошли посидеть в пивную. Там я и увидел ту девушку…
– Мэрибел Хоу. – И Фостер положил перед ним большое цветное фото, извлеченное из папки. Мэрибел Хоу в парке, на фоне реки, улыбается в камеру, и ветер играет прядью ее волос. Прекрасная фотография, одна из лучших в ее «Инстаграме».
– М-м… ну да. Она была с парнем. Около шести футов росту, черные волосы, борода. Я их заметил, потому что они о чем-то спорили и девушка выглядела вроде как расстроенной. Я даже подумал, не подойти ли к ним, но друг меня убедил, что не стоит.
– Мистер Шеппард, это очень полезная для нас информация! – сказала Лайонс. – Мы пытаемся составить список возможных подозреваемых и сосредоточились на нескольких людях. Ваше описание полностью соответствует одному из наших основных подозреваемых. Ваши слова крайне важны!
Все это была наглая ложь, однако Шеппард клюнул: расправил плечи и улыбнулся детективу.
– Очень рад, что могу вам помочь.
– Так, расскажите нам подробно, что вы видели, – попросил Фостер.
– Ну, они сидели в кабинке, и парень вроде как малость наезжал на нее. Я не слышал, что он говорил, но девушка… Мэрибел выглядела расстроенной.
– Насколько расстроенной?
– Ну… сложно сказать. Несчастной.
– Были ли еще какие-то признаки того, что они ссорятся? Кроме того, каким тоном говорил мужчина?
– Да нет. Говорю же, самого разговора я не слышал. Да и ушли они быстро.
– Попробуйте его расшевелить, – сказала Зои в микрофон. – Вдруг изменит историю.
– Он не совершал никаких насильственных действий? – спросил Фостер.
– Да нет, что вы! Если б он ее бить начал, я бы, конечно, не стал сидеть и смотреть.
– А может быть, делал какие-то угрожающие жесты?
– Э-э… нет…
– Наседал на нее, теснил, прижимал к стене? – с надеждой в голосе спросила Лайонс.
Шеппард, казалось, ненадолго задумался.
– Знаете, вот сейчас, когда вы сказали, я вспомнил… да, пожалуй, он этак угрожающе над ней нависал. Поэтому я и подумал, что надо бы вмешаться.
– Она была просто расстроена? Или плакала? – спросила Лайонс.
– Не знаю. Когда они уходили, может, и плакала.
– Говорит все, что от него хотят услышать, – заметил Тейтум.
– Ага, – согласилась Зои. – Ничего такого, что кто-то другой мог бы потом опровергнуть, – но он явно старается угодить.
Лайонс снова начала рассказывать Шеппарду, какую пользу он принес обществу своими показаниями, и при этом как бы невзначай обронила: есть, мол, еще одно, более раннее дело, по-видимому, связанное с этим, которое они тоже хотели бы с ним обсудить. Шеппард обратился в слух.
– Я бы сказала, у нас есть шансы с вашей помощью поймать Убийцу-Землекопа! – сказала Лайонс.
– Отлично! – ответил Шеппард.
– Даже не поморщился, – прошептал Тейтум.
– Уже привык? – заметил Дженсен.
– Может быть, – пробормотала Зои. Пока Фостер раскладывал на столе фотографии, она не сводила глаз с подозреваемого. – Фото с места преступления его явно не смущают.
– И что это означает? – спросил Дженсен.
– Что ему недостает эмпатии. Хотя в Интернете изображения насилия кишмя кишат. Любой, кого интересует насилие, может найти там что угодно и в любых количествах. Хотя, конечно, одно дело – какая-то случайная фотография с кровью-кишками, и совершенно другое – разложившийся труп человека, которого ты видел живым…
– Он убийца?
– Он живо интересуется этим делом. Но это еще не значит, что он убил.
Еще немного поговорили. Фостер пару раз упомянул прозвище «Землекоп». Никакой реакции.
– Теперь одежда, – прошептала Зои.
Дженсен кивнул, взял со стола пакет с уликами и вышел из комнаты. Секунду спустя появился в допросной, деревянным шагом прошел к столу и объявил театрально:
– Детектив Фостер! Одежда!