— Да.
— А «М» случайно не значит «Маргарет»?
— Да, именно это оно и значит. Чем могу помочь?
— Наверно, ничем. Это не вы продаёте дом в Бруклине?
— А что такое? Вы заинтересованы? Он в отличном состоянии!
Меня чуть удар не хватил. Вот это да. Неужели?.. Я настолько привык вешать трубку после своего сакраментального вопроса, что не знал, о чём же говорить дальше.
— Алло? — спросили в трубке. — Вы куда-то пропали.
— Да, да… Послушайте, я ищу одного парня, который жил в этом доме. Кельвин Шва.
— О, вы один из его друзей?
И опять у меня отнялся язык — я только сейчас сообразил, что разговариваю с той самой тётей Пегги! Не спрашивайте меня, какой имбецил придумал такое уменьшительное имя для Маргарет. У меня было чувство, будто мои мозги превратились в макароны. Так бывает, когда по радио объявляют, что каждый девятый позвонивший получает приз, и ты звонишь, но знаешь, что уж ты-то точно никогда не будешь этим самым девятым, и когда они поднимают трубку и начинают с тобой разговаривать, ты думаешь, что это какая-то ошибка. А потом, когда тебя пускают в эфир, то вообще впадаешь в идиотизм и вешаешь трубку, забыв назвать свой адрес, и в результате они не могут выслать тебе обещанные билеты на концерт. Не смейтесь — такое случается.
— Да, я его друг, — сказал я тёте Пегги. — Он у вас? Можно мне с ним поговорить?
— Боюсь, его здесь нет. Я могла бы передать ему сообщение.
— Да, хоро… А вы не скажете, почему он так внезапно переехал? И почему вы продаёте их дом?
Тётя Пегги испустила тяжкий вздох.
— Наверно, мне не следовало бы сообщать вам об этом, но, кажется, это уже ни для кого не секрет. У них были большие финансовые затруднения. А папа Кельвина… скажем так, не очень хорошо справляется с такими вещами. Вот я и занимаюсь продажей их дома, а он поселился у меня.
— А Кельвин придёт домой позже? Мне правда очень-очень нужно поговорить с ним!
— О, Кельвин не живёт здесь, — ответила тётя Пегги. — Он временно переехал к одному своему другу в Бруклине — чтобы не менять школу до конца учебного года.
— Отлично! Вы не могли бы дать мне номер этого друга?
— Конечно. Его зовут Энтони Бонано. Подождите, я сейчас найду номер.
Я отнял трубку от уха и воззрился на неё так, будто она внезапно превратилась в банан.
— Алло! — сказала тётя Пегги. — Вы слушаете? Так вам нужен номер или как?
— Э… Нет, всё в порядке, — пробормотал я. — Неважно.
Я повесил трубку и целую минуту недвижно пялился на телефон. Именно в эту минуту я и решил выйти из игры. Значит, Шва всё-таки исчез. Но, как и с его матерью, это был его собственный выбор. Пусть он принял неверное решение, как это не раз с ним случалось, но я обязан его уважать; и хотя у меня имелось подозрение насчёт того, куда делся Шва, я не собирался больше преследовать его. Я уже отбыл своё наказание.
Шва так и не вернулся в Бруклин, и жизнь пошла своим чередом без него. Родители Лекси возвратились из своего европейского загула и, как и предсказывал Кроули, я был им отвратителен, чтó мне, в общем, до фонаря — я привык, таких ненавистников у меня хоть залейся.
— Они убеждены, что любой человек с фамилией Бонано просто обязан иметь дела с мафией, — пояснила Лекси. Как по мне, так это то же самое, что утверждать, будто любой Симпсон — родственник Гомера или О. Джея[36].
— А пусть так и думают, — ответил я. — Побоятся со мной связываться.
Наверно, именно поэтому они сдерживаются и не вопят «бу!», когда я оказываюсь поблизости.
Оказалось, что встречаться с Лекси для вида — практически то же самое, что по-настоящему, только без всех этих напрягов «ты мой парень — я твоя девушка».
Что до Кроули, то он нашёл себе других собакогуляк — Айру и Хови, которые, как я подозреваю, надеются, что у Старикана объявится ещё парочка внучек.
— Вам понравится Хови, — заверил я Кроули. — Он как кубик Рубика, у которого все грани одного и того же цвета.
Когда эти двое первый раз явились на работу, Хови ввязался с Кроули в дискуссию о кличках его собак.
— Они названы в честь семи смертных грехов и семи добродетелей, — говорит Кроули.
Хови глубоко задумывается, а потом выдаёт:
— А почему не в честь четырёх свобод[37]?
— Но тогда, — возражает Кроули, — десять барбосов останутся без кличек.
Хови поднимает брови.
— Не останутся, если остальных назвать в честь пунктов Билля о правах.
Кроули багровеет от негодования, Айра снимает всё это на видео — словом, старт у их отношений самый многообещающий.
36
Кто такой Гомер, наверно, объяснять не надо. А О. Джей, если кто-то подзабыл, то это Орентал Джеймс «О. Джей» Симпсон (англ.
37
Имеются в виду «четыре мировые свободы» сформулированы в речи президента Ф. Д. Рузвельта от 6 января 1941 г.:
«Первая — это свобода слова и высказываний — повсюду в мире. Вторая — это свобода каждого человека поклоняться Богу тем способом, который он сам избирает — повсюду в мире. Третья — это свобода от нужды, что в переводе на понятный всем язык означает экономические договоренности, которые обеспечат населению всех государств здоровую мирную жизнь, — повсюду в мире. Четвертая — это свобода от страха, что в переводе на понятный всем язык означает такое основательное сокращение вооружений во всем мире, чтобы ни одно государство не было способно совершить акт физической агрессии против кого-либо из своих соседей, — повсюду в мире».