У меня на душе кошки скребут. Ощущение, будто я воздушный шарик, из которого выпускают воздух. Рассказывать такое мальчику, которого любишь, не очень-то романтично.
Итан внимательно смотрит мне в глаза, слушает. Какое-то время молчит, потом качает головой:
— Меня это не пугает. И я тебя не боюсь. Не страшно.
— А мне страшно, — вздыхаю я.
Наконец мы доезжаем до стоянки грузовиков справа от Палисейдс. Пока едем, ведем себя трезво и сдержанно. Когда пересекаем границу между штатами Нью-Йорк и Нью-Джерси, Итан берет меня за руку. Гляжу на него и вижу: в глазах мелькают мятежные чертики.
Камера хранения открывается только в семь, и нам надо хоть чуть-чуть поспать. Впереди у нас два больших дня, в которые нужно много успеть.
— А что твои родители? — спрашиваю я. — Ты им сказал, куда едешь?
— Конечно. В гости к сестренке на все выходные. Она живет в Бакнелле.
— А сестра? Что она об этом думает?
— Думает, у меня завелась девчонка, и я это от всех скрываю. — Итан достает из багажника одеяло и открывает мне дверцу. — Ложись на заднем сиденье и постарайся выспаться, договорились? — Он протягивает мне одеяло.
— А ты?
Он возвращается на сиденье водителя:
— А я привык спать сидя.
— Точно?
— Точно. Кроме того, если понадобится быстро удирать отсюда, лучшего спального места не найдешь.
— Ты думаешь, нас уже ищут?
— Думаю, попытаются. Но у нас есть преимущество. Кеноби говорил, они здорово давят на своих, зато в остальном мире у них никакой поддержки. А я в своем мире чувствую себя как рыба в воде. Им до меня далеко.
— Ты уверен?
— Конечно. У них нет настоящих связей с людьми, с аборигенами, как ты нас называешь.
— Да, это верно.
— А вот у тебя, дружок, хоть ты и не наша, точно есть.
Итан запирает все дверцы, гасит освещение. Становится тихо и темно. Я лежу неподвижно, гляжу вверх. От нашего дыхания запотели стекла. Слышно гудение несущихся по шоссе машин. Казалось бы, нет никаких оснований чувствовать себя в безопасности, но у меня на душе легко и спокойно.
Итан так близко, что мне никак не уснуть. Он ерзает и вертится на переднем сиденье. Я слышу его дыхание.
Проходит какое-то время, трудно сказать сколько, но довольно много. Мы оба не спим, хотя и не разговариваем. Потом слышу, Итан выходит из машины и открывает заднюю дверцу. Залезает ко мне, и сердце мое падает куда-то в пропасть, потом снова взлетает от радости, хотя я знаю, что так быть не должно. Сажусь, чтобы дать ему место.
— Нет-нет, лежи, — говорит он. — Для меня найдется местечко?
Я прижимаюсь к спинке. Он вытягивается рядом. Я накрываю нас обоих одеялом.
— Что-то не получается спать сидя. Оказывается, не очень привык.
Я смеюсь.
Сначала мы лежим на узеньком сиденье, как две сардины, спина к спине. Но Итан скоро переворачивается на другой бок и обнимает меня. Спиной чувствую, как бьется его сердце.
— Это ведь у нас не регулярный контакт, верно? — спрашивает он.
— Думаю, имеется в виду что-то другое.
Ну да, мы с ним однажды уже были вот так же близко, но пока никаких отрицательных последствий не заметно.
— Да, думаю, все нормально.
Я уже начинаю дремать, когда ноги его переплетаются с моими.
— Пренна… — слышу я его шепот за спиной. — Ты спишь?
— Нет еще. А что?
— Как думаешь, если я тебя поцелую, не повредит? — шепчет Итан. — Хочешь?
Понимаю, сейчас надо соврать, сказать, что очень даже повредит. Чтобы нам обоим было легче. Но я уже начала говорить с ним откровенно, ничего не скрывая, и это ощущение пьянит меня.
— Очень хочу, — шепчу я в спинку сиденья. — Очень-очень.
— И я тоже.
Чувствую, как он целует меня в лопатку, потом опускает голову и засыпает.
Глава 13
Мы останавливаемся на стоянке в Бронксе и начинаем изучать карту в мобильнике Итана. Точнее, изучает он. С моим зрением изучать ее бесполезно. Мы свернули не в том месте и не сразу разобрались, куда дальше ехать. Вокруг ветхие, полуразрушенные дома, улицы пустынны. Большинство зданий выглядят необитаемыми, судя по выбитым стеклам. Я, в общем-то, не очень боюсь, и угрозы, существующие в этот период двадцать первого века, кажутся мне смешными, но все равно я рада, что не одна.