Теперь цыган, наверное, один из немногих знающих всю правду о том, почему Гермоген отправился вместе с бунтовщиками. Хотя нет — всю правду он знать не может, даже с таким пытливым умом.
Люди, к примеру, говорили о том, как старца насильно увез с собой атаман на Амур. Шандор же, в свою очередь, помнил нечаянно подслушанный им разговор Гермогена с Хабаровым, которого царь за успешное приведение народов Приамурья в российское подданство наградил званием боярского сына и назначил управителем приленских земель, откуда он несколько лет назад пошел на великий Амур. Говорили мужчины о возможном налаживании духовной жизни в неизведанных, загадочных краях, вроде Приамурья. Нет, старец не смог бы без молитвенной подготовки и упования на промысел Божий уйти в дальние земли. Доказательством тому служили привезенные им на Амур три иконы, ставшие чудотворными святынями.
Слух о насильственном отъезде Гермогена, скорее всего, распространили духовные власти, чтобы обезопасить его и себя от обвинения в сочувствии разбойникам и убийцам.
Глава третья
ОПАРИНЫ
Завидев спускающуюся к реке процессию со святыми образами и священными церковными знаменами, вслед за ней бросилась толпа зевак, настоятели обеих албазинских церквей, ожидавшие на берегу Амура, и их помощники как-то разом подобрались и стали ждать появления старца.
Спустившись с кручи и ступив на речной галечник, старец огляделся. От его взгляда не ушла ни одна деталь. Гермоген довольно хмыкнул, завидев большую толпу любопытствующих, принарядившихся по случаю праздника. Больше всего его порадовали люди, смиренно стоявшие у кромки воды. Сняв одежды и оставшись в одном исподнем, они терпеливо ожидали начала таинства. «Да будет так во веки веков, и пусть будет меньше заблудших чад и больше верующих в Господа нашего Бога», — прошелестели тонкие бесцветные губы Гермогена.
На берегу с криком и визгом бегали черные от солнца босоногие казачата.
— Брысь, окаянные! — прикрикнул на них один из послушников.
Старец с укором посмотрел на мужчину:
— Пусть веселятся. Разве сам таким не был?
Немного помедлив и дав возможность стоявшим у кромки воды людям обрести чувство момента, он вдруг негромко произнес:
— Дети мои, хочу вас спросить… Скажите, по доброй ли воле вы пришли сюда? Гнал ли вас кто или вы решили приобщиться к святой вере по зову души и сердца? — Оцепеневший от волнения народ безмолвствовал. Не дождавшись ответа, старец продолжил: — Хочу напомнить вам, братья и сестры, крещение — есть таинство, в котором верующий умирает для жизни плотской, греховной и возрождается от Духа Святого в жизнь духовную, святую. «Если кто не родится от воды и Духа, — сказал Господь, — не может войти в Царство Божие». Крещение водою начал предшественник Христа, которого звали Иоанн. Иоанн крестил с покаянием, призывая людей веровать в Иисуса Христа. Потом Иисус Христос своим примером освятил крещение, приняв его от Иоанна. Наконец, после воскрешения он дал апостолам торжественное повеление: «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа». От того, кто желает принять крещение, требуется покаяние и вера… Люди добрые, все ли вы покаялись пред крещением? — оглядев стоящих перед ним людей, спросил Гермоген.
— Все, батюшка! — вразнобой отвечали ему.
— Ну а вера? Все ли пришли к таинству с верой во Всевышнего? — и снова нестройное: «Да!»
Тогда Гермоген начал читать Символ веры: «Покайтесь и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов, и получите дар Святого Духа». И далее: «Кто будет веровать и креститься, будет спасен…»
Когда он это произнес, сопровождавшие старца иноки стали молитвами, призыванием Святого Духа и крестным знамением освящать воду.
— Теперь в иордань! — сказал старец и указал пальцем в направлении реки. — И детишек, детишек своих уймите, — обратился Гермоген к молодым бабам в длинных исподних рубашках, на руках которых хныкали разморенные на солнце и голые младенцы. — Давайте, давайте!.. — глядя на то, с какой опаской люди входят в воду, настоятельно потребовал он.
— Эй, народ! Давайте, слушайте старца!.. Да не бойтесь, вас не унесет вода — глядите, какая тишь-то на реке, — пришел на помощь Гермогену дюжий диакон Воскресенской церкви Иона, прозванный казаками Кувалдой за частое и беспорядочное рукоприкладство. Это был бывший полковой священник, которого тоже прибила к здешнему берегу переселенческая волна. За какие-то недобрые дела ему было запрещено служение и рясоношение, более того, его ждала тюрьма и отлучение от Церкви, но он сбежал и теперь чувствовал себя в безопасности.